Научная картина мира

Предпосылочное знание, которое было охарактеризовано, существует в форме относительно самостоятельных ценностно-мировоззренческих принципов: идеологических, философских и т.д. Но существуют и интегральные сложноорганизованные основания – научная картина мира, стиль научного мышления и др. Любое предпосылочное знание реализуется в форме ценностных (социальных, культурно-исторических и пр.) установок сознания, задает формат деятельности субъекта научного познания.

В картине мира как основания научного познания мыслится не субъективно-индивидуальная, невоспроизводимая форма реализации познавательной деятельности, но исторически конкретная, особенная субъектность знания, обусловленная сформировавшимся социально-историческим контекстом деятельности (цивилизация, эпоха, страна). Этот определенный исторический контекст эпистемология выявляет, систематизирует, структурирует и понятийно представляет в терминах научной картины мира. Речь таким образом идет не об индивидуально неповторимом, а о характеристиках субъекта деятельности как индивида некоторой определенной культурно-исторической эпохи (общности), его типичных общезначимых, тиражированных в данном сообществе ценностно-культурных ориентирах.

Научная картина мира обычно понимается в эпистемологических исследованиях как интегральное понятие, образующее универсальную мировоззренческую основу научного познания. Оно формируется как результат спонтанного взаимодействия и взаимовлияния научных аксиологических, философских антропологических и обыденных представлений, как результат («твердый остаток») осмысления фундаментальных онтологических констант: природы, общества, человека как субъекта познания, его возможностей и пределов.

Научная картина мира реализуется как неявная составляющая исторически особенных форм познавательной деятельности и социальной практики той или иной эпохи, взятой во всем ее объеме. Как и любая другая познавательная форма, научная картина мира схематизирует и форматирует действительность, задает координаты существенного в действительности и таким образом ориентирует субъекта познания в онтологическом многообразии на основополагающие структурные связи действительности, адаптивно полезные субъекту данной исторической эпохи (общности).

Как и другие ценностно-мировоззренческие формы знания, картина мира представляется сложной для исследования в силу неявного характера своих проявлений в научном познании: существует в виде оговорок, необязательных замечаний в текстах, публичных и кулуарных обсуждениях общего характера, случайного, незапланированного фрагментарного обсуждения научного и методологического контекста некоторой теории и пр.

Специальные, методологические корректные усилия по экспликации содержания данного понятия стали предприниматься эпистемологическим сообществом только во второй половине ХХ в., но и теперь для многих научная картина мира слишком метафорична, чтобы занять свое понятийное место в структуре теории знания.

Представляется возможным рассмотреть противоположные позиции понятийного статуса картины мира как обладающей собственным специфическим содержанием в виде вопроса: «Понятие пока метафорично или же оно по природе своей метафора?». Действительно, должный логико-методологический анализ выявляет многозначность и философско-мировоззренческую неоднозначность (с точки зрения эпистемологии). Так, понятие «наука» для многих логико-методологических фундаменталистов применимо только к позитивной науке (естествознание и точные науки), но не к рефлексивному, гуманитарному знанию. Но тогда о какой «картине» может идти речь? Термин «картина» прочно связывается с чувственно-наглядным представлением. В лучшем случае «картина мира» может существовать только на общем интуитивно-содержательном уровне, недоступном для процедуры экспликации содержания данного понятия.

Историко-философские ретроспективы легко обнаружат понятие «мир» органично существующим в составе принципиально различных философских, научных, культурологических и прочих традиций.

М. Хайдеггером была предпринята серьезная попытка уточнить понятийное содержание термина «картина мира», но, по авторитетному мнению Л.А. Микешиной, успешная и плодотворная в общефилософском формате, она не имела видимых эпистемологических, специально-методологических продолжений, а также консенсуальной поддержки научного сообщества.

Сомнения в понятийном статусе научной картины мира и переход науки, а значит, и эпистемологической рефлексии в постнеклассический режим привели к тому, что в современной литературе появилась выраженная тенденция к вытеснению «картины» более нейтральными терминами: модель мира, интегральный образ, картина реальности, онтологическая схема. Познавательные доминанты постнеклассической науки (антропологизм, контекстуальность знания, экологическая и гуманистическая ценность научной информации и др.) значительно расширяют перечень вышеназванных понятий, замещающих метафоричную «картину мира».

В терминах «онтологической схемы» и пр. понятий данного ряда мыслятся как целое не только фундаментальные естественно-научные представления (взаимосвязь пространства и времени, каузальность разного режима, законы природы, дискретность и континуальность и пр.), но все чаще интегрируются антропологические и социально-культурные элементы: характеристики деятельности и коммуникации, познавательные инициативы, социо-культурные структуры и пр. элементы организации субъекта познавательной деятельности.

Эволюция «научной картины» к «онтологической схеме» обусловлена, видимо, двумя направлениями в развитии данной формы предпосылочного знания. Первое обстоятельство – объективная тенденция постнеклассической науки к образованию принципиально новых интегральных (синтетических) форм знания в условиях прогрессирующего роста междисциплинарных исследовательских проектов. Вторая тенденция проявляется в стремлении, изменяя лексику, осуществить содержательный переход от «картины мира» как эвристически полезного образа к органичной для развитой рефлексии логической (понятийной) форме знания, представляющей мир в его противоречивой субъект-объект­ной целостности.

В любом лексическом оформлении, в любом историческом режиме наглядности (от образцов и моделей до «операционной наглядности», введенной соотношениями конструктивных принципов и методологических алгоритмов в современных «интегральных схемах», исследовательских программах) научная картина мира принимается как мировоззренческий каркас научной работы, систематизирующий знание, задающий видение предмета, определяющий особенности научных фактов и организацию теоретических построений, исследовательских программ. В этом своем мировоззренческом качестве картина мира обеспечивает междисциплинарную трансляцию фундаментальных, креативных идей и принципов и является органичной (собственно научной) основой бурно растущей интеграции наук.