Возможные классификации научного знания

Явление, которое получило название «наука», исторически существовало в многообразных, часто противоречивых, нередко несовместимых, на первый взгляд, формах, поскольку возможны различные типологии научного знания.

Наиболее плодотворной для систематизации как исторического, так и наличного многообразия научных форм представляются типологии, построенные по историческому, так называемому диахронному, и по предметно-методологи­ческому (синхронному) основаниям.

Историческая типология обычно различает следующие эволюционные этапы (формы) в многообразии явлений науки:

Специфичность преднауки восточных цивилизаций состоит в амальгаме знаний и материально-духовной практики в условиях прямой подчиненности нуждам материального и духовного производства: астрология, конструируя и уточняя летоисчисление (календари), является необходимой составляющей религиозных культов, их особенной ритмики, периодичности; математика конституирована потребностями измерения и счета; механика ориентирована на эффективные приемы строительства, конструирование надежных и удобных орудий труда. Знание – предписание (рецепт), знание – инструмент (инструкция) существует в особой, закрытой социальной форме преднаучного сообщества – касте (жрецы).

Античная наука. Существенные черты, профилирующие данную историческую форму науки, прямо противоположны: спекулятивная теоретичность науки древней Греции основана на независимости и пренебрежительном (часто презрительном) отношении к материально-производствен­ной практике. Чистое мышление – единственное основание знания – формирует критичность, логицизм, демократизм античной науки. Каноническим примером античного знания обычно называют «Начала» Евклида.

Средневековая наука в своих профилирующих чертах противоречит в равной мере как «преднауке», так и античному знанию. Средневековая культура (культура гармонии веры и разума) задает основной мотив любой осмысленной деятельности – мотив служения, и наука понимается соответственно как «служанка богословия»: любые «истины разума» (выводы науки) как несовершенное знание подчинены в иерархической средневековой гармонии «истина веры» (религиозным догматам), как вид подчинен роду, а теорема – аксиоме. Схоластика и догматизм средневековой науки – атрибутивные свойства интеллектуального, духовного производства религиозной социальной общности. Нужно заметить, о чем часто забывается в учебной литературе, что систематически разработанное средневековой религиозной культурой представление о едином, всесовершенном Боге-законе явилось абсолютно необходимой общекультурной предпосылкой для поисков в природе единых, всеобщих, универсальных, совершенных законов «тварного» (сотворенного) мира, религиозно-философским выражением которых явился деизм.

Эпоха Возрождения и Нового времени дает форму знания, которая запускает механизм эволюции современной науки (science). Лозунг «Знание – сила» провозглашает стремление соединить чистое мышление, рациональность античного знания и инструментально-производственные ориентации преднауки Востока, рациональность знания и его практическую полезность. Знание как полезная, «креативная» сила обнаруживает себя, конечно, в светской форме, опирается не на схоластику, но на критичность. Античное созерцание космической гармонии природы как целостного бытия заменяет принципиально новый, собственно научный метод – эксперимент, который выделяет из природного целого или конструирует в лабораторных условиях дискретные объекты, доступные конечной практике любого человека.

Обособленный или лабораторно конструируемый объект легко обозрим и экспериментально произвольно воспроизводим, а значит, может быть описан точным, однозначным, логически непротиворечивым и последовательным (алгоритмическим) математическим языком, который может неограниченно увеличивать точность и определенность описания предмета исследования (естественного или искусственно воссозданного в лаборатории). «Книга природы» нового, собственно научного знания написана языком математики, причем написана совершенным «Богом-математиком» (Г. Галилей). Это экспериментальное знание (выделенных или конструируемых) природных, безличностных автоматизмов, отраженное точным языком математики как принципиально новый тип знания, зафиксировано в Новое Время термином «science» – «наука». Каноническими примерами такого знания признаются: механика (Г. Галилей, И. Ньютон), аналитическая геометрия (Р. Декарт), математический анализ (Г. Лейбниц, О. Коши, К. Вейерштрасс).

В трехсотлетнем развитии новой, обычно называемой «модернистской», науки, если следовать концепции философии науки ВС. Стёпина, выделяют по крайней мере три качественно различных периода: классическая, неклассическая, постклассическая науки. Эти типы научного знания, опираясь на различные бытийные (онтологические), гносеологические (теоретико-познавательные) и социальные основания, имеют специфическое, качественно различное предметное содержание и дисциплинарную организацию.

Ядро онтологии (понимания бытия) классического научного знания образует механизм, который принято характеризовать как сплав однозначного, так называемого «жесткого» детерменизма и антифинализма (антитеологизма): бытие в классическом научном понимании однозначно причинно-следственно организовано (динамические закономерности) и не имеет каких-либо (чьих-либо) целей. Гносеология научной классики основана на конструировании идеализированного и математически фиксированного объекта исследования дискретной, материальной структуры, подвергнутой экспериментальным и объективным (интерсубъективным) технологиям исследования. Каноническое развертывание теории такого объекта происходит в режиме дедуктивно-аксиоматической и гипотетико-дедуктивной методологии. Социальные основания классики заданы явной, однозначной дисциплинарной определенностью научного знания. Происходит формирование научных и образовательных центров дисциплинарного знания, в состав которых входят экспериментальные лаборатории, естественнонаучные и политехнические институты и кафедры (академические и прикладные), информационно-коммуникативные структуры (периодическая, научно-техническая литература, конференции и пр.) и т.д.

Развитие социальных оснований классика завершает образованием так называемой большой науки, т.е. формированием промышленно-технической базы науки.

Ограниченность познавательных возможностей классической науки проявляется на рубеже ХХ в., переживается научным сообществом как кризис оснований науки (в более острой форме – потеря основ науки как таковой) и преодолевается развитием научного знания в форме квантовой механики, теории относительности, конструктивной логики и математики, образовавших теоретическое ядро неклассической науки.

Неклассическое научное знание опирается на релятивное понимание фундаментальных онтологических понятий (пространство, время, масса). Бытие мыслится как множество статистических систем любой природы, демонстрирующих индетерминизм фундаментальных взаимодействий объектов. Вводится понятие стохастического объекта, т.е. объекта такой степени сложности, что предсказать его поведение точным образом в принципе невозможно. Онтология предстает, таким образом, как структурно-системная организованность и эволюция стохастических объектов.

Гносеологические основания неклассической науки соответствуют онтологии: статистический, вероятностный характер научного знания и теории, гипотетичность и субъект-объектность научного знания, умеренные претензии на верификацию знания (эмпирическую и теоретическую).

Методология неклассической науки плюралистична: не следует искать универсальный научный метод, но ориентироваться на конструктивизм научной интуиции ученого. Методологический плюрализм не оценивается как недостаток, методологическая неряшливость, нерешительность, синдром «юношеских исканий» в науке и т.п., но понимается как естественное состояние открытого новому креативного процесса осмысления структуры сложного, многомерного, стохастического объекта.

Для социальной формы организации науки этого этапа характерна научная кооперация в ее многообразных формах, разнообразное регулирование научной деятельности: государственное, правовое, социально-экономическое и т.д. Неклассическую науку характеризует амбивалентность этической составляющей (этоса) науки: проблема социальных и собственных моральных последствий научной деятельности, моральных ограничений в понимании роли науки в общественной жизни, перспективах человечества (цена научного прогресса).

Принято считать (ВС. Стёпин), что на рубеже 80-х гг. ХХ в. новоевропейская наука (sсiеnсе) в основном завершает плодотворный период своего развития и формируется постнеоклассическая наука, дисциплинарно организованная как глобалистика, синергетика, экология, синтетическая антропология и всевозможные интегральные формы последних.

В общем виде предмет постнеклассической науки – сложноорганизованные системы (технико-технологические, инженерно-компьютерные, социальные, медицинские и др. и пр.), в которых человек во всем многообразии его проявлений (негативных в том числе) понимается как существенный элемент функционирования и эволюции системы.

Бытийные основы постнеклассического знания принято характеризовать в терминах «нелинейного, многовариантного эволюционизма», «структурного органицизма», антропологизма и (что, видимо, связано с холистической методологической установкой) даже телеологизма. Ясно, что указанные онтологические ориентиры противоречат даже несовместимым (телеологизм) с предшествующими типами новоевропейской научной культуры. Познавательные установки – проблемность, контекстуальность научного знания, экологическая и гуманистическая, аксиологическая доминанта (ценность) научной информации предполагают коллективность (социальность), информационную открытость научного познания.

Постнеклассическая методология так же, как и неклассическая, ориентирована на конструктивный плюрализм, но с явным акцентом на эффективность и гуманистическую целесообразность, консенсуальность в оценках.

Многие парадоксальные, с точки зрения классического, да и не классического понимания науки, характеристики дают аргументы для осмысления постнеклассического научного знания как некоторого переходного состояния в понимании самой «научности» и «рациональности» в познании¹.