Поведение

Почти каждый, кто занимался изучением конституции человека, интересовался также и соотношением между телосложением и поведением. Старые авторы считали подобную взаимосвязь само собой разумеющейся и не видели необходимости в статистических доказательствах. Сравнительно недавно в центре внимания оказался вопрос о том, какие элементы поведения более или менее стабильны в течение жизни и связаны ли они с физическими различиями, а если такая связь вообще существует, то с какими именно различиями и насколько тесно.

Умственные способности, оцениваемые по баллам коэффициента интеллекта, остаются относительно стабильными и весьма слабо коррелируют с телосложением. В значительно большей степени выражена корреляция между телосложением и темпераментом или глубочайшими свойствами личности с присущими ей навыками поведения. Кречмер первоначально выделил два типа темперамента — циклотимический и шизотимический, более или менее соответствовавшие экстравертному и интравертному типам Юнга. Кречмер связывал их с типами телосложения: циклотимию — с пикническим телосложением, шизотимию — с лептосомным. Позже он описал и тип темперамента, характерный для атлетического телосложения.

Шелдон продолжил эту работу, использовав при описании темперамента не тип, а компонент, точно так же как и в классификации телосложения. Выделив пятьдесят при

знаков для определения постоянных аспектов поведения на основании 50-часового клинического обследования, он начал оценивать их у 30 человек. Все признаки разделились на три категории, и на этой основе Шелдон выделил три компонента темперамента, каждый из которых характеризовался двадцатью признаками. Каждый признак оценивался по семибалльной шкале, а средний балл по двадцати признакам определял весь компонент. Набор признаков приведен в табл. 24.2. Компоненты темперамента получили название «висцеротонии», «соматотонии» и «церебротонии». Определив число баллов по компонентам темперамента у 200 испытуемых и сопоставив их с данными по компонентам соматотипов, Шелдон установил коэффициент корреляции порядка 0,8 между висцеротонией и эндоморфией, соматотонией и мезоморфией, церебротонией и эктоморфией.

Таблица 24.2 Набор признаков из шкалы темпераментов по Шелдону

Это несколько более тесная взаимосвязь, чем полагали, и работа Шелдона подверглась критике не столько из-за наличия каких-либо противоречащих ей данных, сколько из-за недоверчивости оппонентов. Здесь возникают, по-видимому, две основные проблемы. Во-первых, необходимо проследить, в какой мере оценки отдельных признаков темперамента по Шелдону согласуются друг с другом на протяжении всей жизни и как они изменяются в различные ее периоды. Необходимо изучить и генетическую основу компонентов темперамента. Классификации, построенные на признаках подобного рода, всегда представляют статичным то, что на самом деле изменчиво. Во-вторых, работа нуждается в подтверждении, при этом нужно по возможности стараться избежать «круговой поруки», т.е. надо сделать так, чтобы психолог и специалист по соматотипам работали отдельно, причем психолог должен пользоваться лишь записями беседы с обследуемым и не иметь представления о его телосложении. Одно подобное исследование было осуществлено, и хотя оно касалось лишь части проблемы, а именно соотношений между доминирующей церебротонией и доминирующей эктоморфией, выводы Шелдона в этой части получили подтверждение.

Существуют две теории возможного происхождения связи между телосложением и темпераментом. Одна из них объясняет это действием плейотропных, или тесно сцепленных генов, другая — влиянием среды на ранних этапах развития. Согласно первой теории, гены, контролирующие телосложение, контролируют, кроме того, и развитие мозга и эндокринной системы, определяющих темперамент; в другом варианте предполагается существование отдельных генов для каждого признака, которые, однако, тесно сцеплены между собой. Согласно второй точке зрения, ребенок с выраженной степенью мезоморфии, растущий среди других детей, случайно осознает, что он сильнее отдельных и может их победить; впоследствии он привыкает выделяться из среды своих сверстников, потому что это ему нравится и этого ждут от него другие. Эти две теории, конечно, не исключают одна другую. Вполне возможно, что генетическая тенденция реализуется при наличии соответствующих условий.

Люди с различным телосложением обычно выбирают различные пути, и это, безусловно, свидетельствует о раз

личных свойствах темперамента — о предпочтении того или иного образа жизни. <...> (с. 462—467). Например, люди, занятые исследовательской работой на заводе, независимо от их заработной платы, более высокие и худые, чем работающие на производстве. Водители транспорта на дальние расстояния и летчики отличаются от остальной части населения более высоким мезоморфным компонентом. Студенты Гарвардского университета, изучающие естественные и социальные науки, характеризуются более атлетическим телосложением по сравнению со студентами-искусствоведами, филологами и философами; для будущих инженеров, медиков и зубных врачей характерна более выраженная мезоморфия и менее выраженная эктоморфия, чем для студентов физиков и химиков. Юноши-правонарушители, бесспорно, отличались развитием мезоморфного компонента выше среднего.

Все эти результаты согласуются в своих выводах. Не вызывает удивления тот факт, что некоторые очень разнородные группы, такие, как курсанты военных училищ и юноши-правонарушители, оказываются сходными, например, отличаются более выраженной мезоморфией. Для обоих видов деятельности требуются сила, риск, решительность, но цель, ради которой реализуется эта энергия, различна. Вполне возможно, что энергия и напористость индивидуумов соматотонического типа — такой же врожденный признак, как и описанные этологами инстинкты. Соматотония может быть столь же инстинктивной, как и сексуальная активность, но более подверженной влиянию культуры.

Большинство прямых исследований, изучающих соотношения между телосложением и поведением, приводят к выводу о меньшей степени корреляции, чем это предполагал Шелдон. Однако число подобных работ невелико, и они недостаточно хорошо продуманы. По-видимому, вопрос об этой связи остается открытым, и к нему нужно относиться достаточно объективно, хотя, наблюдая за своими друзьями и близкими, мы с трудом сохраняем объективность. Повседневный опыт заставляет нас поверить в существование той общей связи, которая была описана Кречмером и Шелдоном» (с. 467—470).