* * *

В качестве потенциальной поисковой модели соотнесения библейско-святоотеческого учения о человеке и современных антропологических данных с определенной осторожностью можно принять следующую концепцию. Чета прародителей была сотворена из неживой материи-«праха земного» - в буквальном значении этих слов - и помещена Творцом в первозданном нетленном Раю, который должен был быть распространен Адамом на все мироздание. Животные в предведении грехопадения людей творились Богом смертными; не исключено также и то, что развитие органического мира продолжалось длительное время, но не спонтанно, а в строгом соответствии с «номосом» - законом, изначально заданным Самим Господом; при этом Творец постоянно руководил посредством Промысла раскрытием, развертыванием во времени (эволюцией - в истинном значении этого слова) творения. Возможно, в древности существовали сложноорганизованные антропоидные существа (останками которых занимается палеоантропология), стоящие по уровню своего развития гораздо ближе к человеку, чем современные приматы, но, тем не менее, они никогда не были и не стали бы настоящими людьми.

После трагедии грехопадения, утеряв нетленный Рай и сделавшись по преимуществу существом биологическим, «скотоподобным», человек несколько десятков тысяч лет назад⁵⁸⁸ начал расселяться по земле. Не исключено, что многие древние гоминиды, как и некоторые крупные млекопитающие, были истреблены именно первыми людьми. К понятию «антропогенез» как процессу развитию телесности человека из животных предков лучше относится с предельной осторожностью, так как данная гипотеза, во-первых, подрывает православное учение о нетленности природы первозданного Адама, грехопадении и его последствиях, а также об Искуплении; во-вторых, она не имеет под собой и неоспоримых оснований антрополого-биологических. Вместе с тем, безусловно, нельзя отбрасывать понятия расо- и этногенеза, в том числе, и на базе естественных микроэволюционных закономерностей. Однако и при этом первостепенное значение должно быть отдано Божественному Промыслу о мире и человеке, а также личностному и социальному факторам, потому что даже поврежденные грехом люди продолжают оставаться, в первую очередь, существами духовными, носящим на себе печать образа Творца. Религиозные представления древнейшего человека никак нельзя интерпретировать через призму культов современных племен, известных этнографии. Эти представления стояли, безусловно, гораздо ближе к ветхозаветному библейскому монотеизму, чем верования более поздних народов.