4.3. Философия и общественно-политическая мысль белорусского Возрождения и Просвещения.

Реформация в Великом княжестве Литовском активизировала общественно-политическую деятельность практически всех социальных слоев. Она стимулировала проведение социально-экономических реформ, развитие образования. Особое значение приобрело радикально-реформационное движение, поставившее целый ряд философских проблем: природа духовной свободы, роль разума в познавательной деятельности, соотношение веры и разума, отношение к античному духовному наследию. В истории философской мысли Беларуси эпохи Ренессанса выделяют следующие направления:

а) радикальное реформационно-гуманистическое (Якуб из Калиновки, Мартин Чаховиц, Стефан Зизаний). Для него было характерно критическое отношение к предшествующей традиции (философии античности, схоластике, церковному учению). Внимание мыслителей концентрировалось на сущности личной веры и Божественном откровении, явленном в Священном писании. Схоластическое богословие только замутняет свободный разум человека. По сути, это была своеобразная попытка тотального разрыва с традиционной культурой, ее ценностями. Хотя, справедливости ради, нужно отметить интерес этого направления к таким ценностям, совсем не чуждым христианству, как равенство, братство, человеколюбие. Представители этого направления пытались осмыслить эгалитарно-демократические идеи Евангелия;

б) умеренное реформационно-гуманистическое (Ф. Скорина, Н. Гусовский, С. Будный, А. Волан, Л. Зизаний, С. Полоцкий). Оно стремилось к выработке компромиссных форм соединения, согласования античной, философской традиции с ценностями средневековой христианской и гуманистически-ренессансной культур. Мыслители этого направления были уверены в возможности использования в условиях новой культуры духовных форм прошлого. Они активно осваивали платонизм, аристотелизм, этические и политические учения стоицизма, с уважением относились к патристике (Тертуллиан, Августин, Григорий Нисский, Псевдо-Дионисий Ареопагит), но отвергали схоластику, тем более что последняя выступила в качестве идейного орудия контрреформации. Порок схоластики гуманисты усматривали в ее излишней академичности, оторванности от повседневной жизни, общественных процессов. Умеренные гуманисты-реформаторы видели нетленные образцы общественного переустройства в античных философских концепциях, реальном практическом опыте европейских народов, в библейских текстах. Они обогатили отечественную философскую мысль новыми идеями и проблемами. Их относительная слабость заключалась, видимо, в недооценке самой философии, точнее, недооценке самодостаточности философского знания. Ценность философии они усматривали в ее возможном практическом приложении. По их мнению, философское знание должно было выступить в качестве орудия социальных преобразований. Мировоззренческое значение философии, значимость профессионально-философской активности не учитывались в достаточной мере;

в) атеистическо-гуманистическое; оно, порвав со схоластикой и теологией, обратилось к материалистическим идеям античности и Возрождения (С. Г. Лован, К. Бекеш, К. Лыщинский). Эти мыслители заимствовали и осмысливали античные решения проблемы происхождения мира; античные обоснования естественноприродной сущности человеческой морали; они отвергали идею Божественного откровения, концепцию врожденных идей; высоко ценили индивидуальный разум и опыт в качестве средств познания.

Особое место в белорусском Возрождении занимает Франциск Скорина (прим. 1486—1551) — первопечатник, просветитель и мыслитель-гуманист, деятельность которого составила целую эпоху в развитии национальной культуры. Скорина не только совершил на белорусской земле революцию, подобную революции Гуттенберга. Великий гуманист был первым, кто понял, каким путем белорусский народ должен войти в семью европейских народов, не утрачивая своей самобытности.

Скорина делает также попытку пересмотреть ортодоксально-христианскую трактовку проблемы человеческого существования. Белорусский гуманист утверждает самоценность человеческой жизни. В предисловии к "Притчам Соломоновым" он говорит о том, что главное предназначение человека заключено в совершенной земной жизни. В комментариях к "Екклезиасту" Скорина фиксирует множественность смысло-жизненных позиций реального человека, плюрализм его ценностных ориентации. Для Скорины высшее благо — благо земное, т.е. интеллектуально насыщенная, нравственно совершенная и общественно полезная жизнь на земле. Человека он рассматривает как бы в трех измерениях — как существо разумное, нравственное и общественное. В основе этической концепции Скорины лежит идея о необходимости и возможности постоянного совершенствования человеческой природы. Он твердо убежден, что именно это определяет совершенство общественной жизни. Согласно белорусскому гуманисту, понятие морали имеет двойственную основу — индивидуальный разум и божественное откровение. Естественный нравственный закон "написан в сердце каждого человека", он дан ему Богом вместе с разумом и свободной волей, благодаря чему человек имеет возможность сделать свой нравственный выбор. Истоки нравственности Скорина видел в самом человеке, его разуме, личном отношении к Богу. Тем самым философ подрывал этический онтологизм Аврелия Августина и Фомы Аквинского (добро объективно по природе, существует до человека и приобщение к нему возможно при посредничестве церкви). По мнению Скорины, счастье человека заключается в том, чтобы делать добрые дела для ближних, "познавать мудрость и истину", заниматься науками. Без мудрости и без добрых обычаев невозможно достойно жить на земле. И в этом взгляды Скорины совпадают со взглядами наиболее видных гуманистов Европы.

Преемниками традиций Скорины стали Сымон Будный (прим. 1530—1593) и Василий Тяпинский (прим. 1540—1603). Деятельность Будного оставила заметный след в истории белорусского Возрождения — открытие типографии в Несвиже, а также издание в 1562 г. на белорусском языке лютеранского "Катехизиса" и оригинального произведения "Оправдание грешного человека перед Богом" нужно рассматривать как пример большого гражданского мужества философа. С помощью родного языка Будный хотел научить "истинной вере" свой народ.

В своих взглядах на мир Будный исходил не из религиозных догматов, а из научного знания. Свобода мысли белорусского гуманиста проявилась в критике библейских текстов. Он отрицал божественную природу Христа, веру в бессмертие души и загробный мир. Выступая сторонником рационально-натуралистического подхода к религиозно-философским вопросам, Будный выражал прогрессивное требование эпохи, для которой прежде всего было характерно обращение к человеческому разуму.

Большой интерес вызывает гуманистическая трактовка Будным сущности человека. Человеческая личность, по мнению Будного, должна быть не только свободной, но и неприкосновенной. Свобода, считает он, дает человеку возможность самоутвердиться и делает его поистине великим. В решении проблемы свободы Будный уже отходит от признания божественной предопределенности и допускает наличие свободной воли. Именно отсюда вытекает его обоснование права неприкосновенности личности, закрепляемое за шляхтой и мещанами соответствующими положениями. Этим объясняется также отрицательное отношение гуманиста к смертной казни. Подобные взгляды были, безусловно, прогрессивными для своего времени. Будный осознавал их радикализм и не рассчитывал на широкое признание современников, но он выражал надежду, что его мысли будут по достоинству оценены потомками.

Сочинения Будного, его идеи оказали значительное влияние на деятельность В. Тяпинского — видного белорусского гуманиста-просветителя и переводчика. В "Предисловии" к Евангелию Тяпинский подверг резкой критике духовенство, выступавшее противником развития науки и образования. Просветитель ратовал за открытие школ на родном языке, доступных простому народу. Любовь к Родине, горячее стремление помочь ее духовному возрождению красной нитью проходят через все "Предисловие" Тяпинского. Здесь получает свое дальнейшее развитие идея Скорины об огромном значении родного языка для развития культуры белорусского народа. Как и знаменитые предшественники, просветитель-гуманист стремился с его помощью пробудить национальное самосознание народа. Тяпинский говорит о славном прошлом белорусского народа. Этот народ "зацный и достипный", заслуги его велики, однако настоящее положение безотрадно. Равнодушие к родному языку, религиозная неразвитость, низкая общая культура — тому подтверждение. В действительности "зацные" уже отреклись от своей национальности, а среди народа из-за недостатка науки господствует "простота грубая". В этом общем падении духовности прежде всего виноваты служители церкви — высшие и низшие. "Духовные учители" сами не знают родного языка. Возрождение народа Тяпинский видит в распространении просвещения, поэтому "с зычливости ку моей отчизне" он берется за перевод Евангелия на белорусский язык.

Идея правового общества и государства получила обоснование в произведениях Льва Сапеги (1557—1633). Его социально-политические и историософские взгляды были изложены в "Предисловии" к Статуту 1588 г., а также в письме к архиепископу Юзефу Кунцевичу от 12 марта 1622 г. В письме автор утверждал, что церковь и духовенство обязаны служить интересам общества, оказывая помощь государственным органам в поддержании общественного порядка.

Философы и юристы школы естественного права, как известно, считали, что человек от природы наделен вечными и неизменными, общими для всех людей основными правами. Сапега не был согласен с ними. Он считал, что права придуманы людьми для их общей пользы и создают их те, кто имеет власть. Основное назначение права, по мнению Сапеги, — гарантировать народу свободу личности, безопасность и право собственности. Философ считал, что назначение права — пресечение действий потенциальных преступников и применение наказания для совершивших преступления. Он рассматривал его как узду, которая сдерживает каждого наглеца и насильника. Но самое главное состоит в том, что право обеспечивает людям свободу.

В "Предисловии" к Статуту Сапега подчеркивал, что если государь отступает от своей обязанности и заботится только о личных интересах, а не общем благе, то его называют не государем, а тираном: "Где правит человек по своему усмотрению, там господствует дикий зверь, а где господствует право, там правит сам Бог". Сапега был сторонником юридического просвещения граж­дан. Он считал, что гражданин, который своей свободой похваляется, а "прав своих знать и понимать не хочет", заслуживает осуждения и презрения. Особенно стыдно не знать тех прав, которые "не чужим, а своим языком написаны".

Гуманизм с его критической и рационалистической мыслью способствовал активизации реформационного движения, распространению просвещения и научных знаний. Он пробудил от средневекового сна общественную мысль Беларуси.

Во второй половине XVI в. Великое княжество Литовское было втянуто в изнурительную и кровопролитную Ливонскую войну, длившуюся 25 лет (с 1558 по 1583). В этот же период католическая церковь, потесненная Реформацией в Западной Европе, предприняла духовную экспансию на белорусских землях. В 1569 г. (год заключения Люблинской унии) в Великом княжестве Литовском начал свою деятельность орден иезуитов. В 1579 г. им была основана Виленская иезуитская академия. Одновременно в ряде городов Беларуси (Полоцке, Несвиже, Орше, Бресте, Гродно, Хойниках, Витебске, Минске, Слуцке, Слониме и др.) возникают иезуитские школы антипротестантской, а позднее и антиправославной направленности. В основу иезуитского образования была положена доктрина трех ступеней послушания, сформулированная еще Игнатием Лойолой: неукоснительное исполнение учеником того, что ему предписано; принятие воли Всевышнего (через учителя) как своей собственной; допустимость любых поступков за счет стирания грани между моральным и аморальным.

Подчинив себе всю систему образования на землях Великого княжества Литовского, орден иезуитов за полвека уничтожил протестантизм, вытеснил православие, осуществил через массовое окатоличивание денационализацию белорусского народа. Поэтому возвращение к традиционной вере — православию и ее защита в данных условиях были равнозначны утверждению национально-культурного самоопределения белорусов.

В XVII в. вместе с католицизмом на смену возрожденческо-реформационным идеям в Беларуси приходит западноевропейская схоластика. Наиболее видный ее представитель — Мелетий Смотрицкий (прим. 1575—1633), пытавшийся соединить православную веру с философией Платона и канонизированного Аристотеля. Среди белорусских мыслителей были и такие, которые, не порывая со схоластикой, вместе с тем не мирились с ее крайностями, боролись за развитие просвещения и научных знаний. К числу их исследователи справедливо относят Симеона Полоцкого (1629—1680) – богослова, философа, педагога и просветителя. Ему было поручено воспитание и обучение царских детей, в том числе и будущего царя-реформатора Петра I. Являясь глубоко религиозным человеком, Симеон Полоцкий ставит философию выше религии. Он утверждает, что если бы люди жили по христианским нравственным заповедям, то философия им не нужна была бы. Однако, несовершенство человека заставляет его стремится к лучшему, и именно философия позволяет реализовать это устремление. Мыслитель является сторонником учения о двойственности истины. Религиозная истина – предмет веры, философская достигается с помощью разума. Основой человеческого достоинства Симеон Полоцкий считает просвещенность, добродетель, усердие в труде на благо людям. Главная причина общественной неустроенности обнаруживается в невежестве и необразованности людей. Симеон Полоцкий является сторонником союза славянских народов.

В данный период открыто заявило о себе материалистическое мировоззрение в лице мыслителей-атеистов. Наиболее яркими представителями были мозырский земский судья Стефан Лован и уроженец брестской земли Казимир Лыщинский (1634—1689).

Лыщинский окончил иезуитскую школу в Бресте и Виленскую духовную академию, однако впоследствии резко переменил свои взгляды. Все то, что его как мыслителя волновало, он изложил на латинском языке в труде "О несуществовании Бога". Иезуиты не простили ему отступничества и радикализма воззрений. Лыщинский был привлечен к суду и приговорен к сожжению на костре вместе с его произведением. На просьбу смягчить приговор король Речи Посполитой оказал ему "милость", повелев казнить путем отсечения головы. (Казнь состоялась 30 марта 1689 г. на площади Старый рынок в Варшаве).

Отрицание существования Бога — основное и высшее достижение атеистической мысли как самого Лыщинского, так и его времени. Атеизму Лыщинского присуща достаточно четкая социальная направленность. Отвергнув Бога как творца Вселенной, он не считал незыблемым и существующий общественный порядок. В трактате философ высказал также догадку о выполнении религией социального заказа власть имущих. Атеизм Лыщинского – вершина развития атеистической мысли Беларуси XVII в.

Наступление католической реакции в лице ордена иезуитов сопровождалось яростными атаками на белорусский язык. Хорошо понимая, что язык является "кровью духа" народа, его исторической памятью, они добивались повсеместного искоренения этой памяти родной культуры. В 1697 г. белорусский язык был официально запрещен в государственном делопроизводстве и книгопечатании Речи Посполитой.

Однако, несмотря на это, в последней трети XVIII в. в Беларуси под влиянием не только французского Просвещения, но и творчества прогрессивных белорусских мыслителей конца XVII — начала XVIII в. получают распространение идеи Просвещения. Выразители этих идей Б. Добшевич, К. Нарбут, М. Почобут считали свободу мысли обязательным условием развития науки. Взгляды большинства белорусских просветителей развивались в русле теории "натурального права", которая была изложена в труде Т. Млоцкого "Свидетельство об истоках натурального права" (1779). Автор не был согласен с тезисом Гоббса о решающей роли силы в историческом процессе, склоняясь в своих воззрениях к теории "общественного договора" Руссо.

Последующие события (война 1812 г., а также русификаторская политика царизма) вызвали кризис идеологии и философии Просвещения и вместе с тем их своеобразный ренессанс в Виленском университете. Это выразилось, в частности, в появ­лении философских работ Яна и Андрея Снядецких, в использовании идей Просвещения в деятельности легальных и тайных обществ шубравцев, филоматов, филаретов, "военных друзей" и др. Формировалась поздняя, «виленская» схоластика, сосредоточившаяся на разработке этических, эстетических, педагогических идей. Развертывались дискуссии между представителями различных конфессий: православной (М. Ващенко, Л. Карпович, М. Смотрицкий), униатской (Л. Кревза, И. Кунцевич), католической (Я. Альшевский, А. Баболь, Я. А. Кулеш). В конце ХVIII - начале ХIХ в. происходило становление на территории Беларуси и Литвы классического естествознания, что требовало философского осмысления его оснований (М. Почебут, Ю. Мицкевич, Я. Снядецкий).

В первой половине ХIХ в. наблюдается закат традиций Просвещения, смена духовно-ценностных ориентаций в связи с вхождением Беларуси в состав Российской империи. Духовный проект филоматов («стремящихся к знанию»), выдвинутый в Виленском университете, задал ориентацию на идеи национально-культурного и государственного возрождения. Однако в целом собственно философская традиция в Беларуси прерывается. Общественно-политическая мысль полнилась идеями поиска национальной идентификации. Такого рода эволюция была инициирована этнографическими исследованиями, проведенными в Беларуси. С середины ХIХ в. осмысление этого круга идей осуществлялось в художественной литературе (А. Мицкевич, Я. Чечот, У. Сырокомля, Я. Барщевский, В. Дунин-Мартинкевич, Я. Лучина, Ф. Богушевич). Во второй половине XIX в. в философской мысли в Беларуси получает развитие идеология революционного демократизма.

Мировоззрение белорусских революционных демократов формировалось по трем внутренне взаимосвязанным направлениям: социально-философскому (с идеей общего блага общества); обоснованию этико-гуманистического идеала и отражению его в системе ценностей новой эстетики, основанной на принци­пах реализма в искусстве; преимущественному рассмотрению проблем свободы, человека как индивидуума, народа в целом.

Таким образом, существенной особенностью белорусского революционного демократизма была его сфокусированность на проблемах освобождения народа (экономического, политического, национального и духовного). Характерной особенностью идеологии революционного демократизма в Беларуси является его взаимосвязь с проблемой национального возрождения. Наиболее отчетливо это выразилось в творчестве Ф. Богушевича и М. Богдановича, а затем у Я. Купалы и Я. Коласа.

Ф. Богушевич выступал за равноправие белорусского народа (и его языка) с другими народами. Проблема языка выдвигалась Ф. Богушевичем как основная проблема национальной жизни. В конце XIX в. Ф. Богушевич стал едва ли не первым проповедником всестороннего национального возрождения белорусов, доказывая, что они представляют отдельный, самостоятельный народ.

В развитие национального самосознания белорусского народа большой вклад внес М. Богданович. Мы больше знаем его как поэта, прозаика, переводчика с других языков на белорусский. Однако М. Богданович был и ученым-философом, историком белорусского языка и литературы. В 1914 г. он написал статью «Белорусское Возрождение», в которой на большом историческом материале доказывал и показывал самостоятельность белорусской культуры и языка. Особенно высоко ценил М. Богданович эпоху Возрождения в Беларуси: «Ключом забила тут жизнь, шла, причудливо переплетаясь, горячая, религиозная, национальная и классовая борьба, организовывались братства, бывшие оплотом белорусской народности, закладывались типографии, учреждались школы, возникали высшие учебные заведения».

Резко негативно оценивает он Люблинскую унию 1569 г., в ре­зультате которой высший и средний слои белорусского дворянства денационализировались, исчезла и белорусская печатная книга.

В творчестве Я. Купалы преобладают гражданские мотивы — идеология возрождения белорусской культуры и белорусской нации, формирования в простом народе чувства культурного равенства с другими народами, развитие его национального самосознания и преодоление социального неустройства. Это составляет ядро его мировоззрения.

Мировоззрение Якуба Коласа, как и Янки Купалы, первоначально формировалось в русле революционного демократизма, в котором доминировал национальный вопрос. С одной стороны, любовь к родному краю, а с другой, социальное и национальное недовольство белорусом существующим положением, вызывали у Я. Колоса печально-экзистенциальные мировоззренческие установки:

Говоря о духовных особенностях белоруса, он фиксировал внимание на его способностях к высоким душевным состояниям. Описывая же его склонность к перманентному покаянию, несмелости и непрактичности, обращает внимание на духовные, а не на материально-практические ориентации белоруса.

Главной заслугой общественной мысли рассмотренного периода, ее итогом является постановка вопроса о возрождении белорусской национальной культуры, о праве белорусского народа на свою государственность.

В ХХ в. эта традиция была продолжена в творчестве Игната Абдираловича (Кончевский) (1896-1923). И. Абдиралович в своем произведении «Адвечным шляхам» обращает внимание на такую особенность исторической жизни Беларуси, как ее срединное географическое положение между Востоком и Западом. Он обращает внимание читателя на то, что белорусы, украинцы и балканские славяне полностью не примкнули ни к Востоку, ни к Западу. Второй особенностью белорусского народа является негативная роль в его истории интеллигенции.

И. Абдиралович констатирует, что в результате утраты связей с чаяниями простых людей, «найбольш дрэнных, духова-распусных яго элементау» (в давние времена — шляхты, в последнее время — интеллигенции) народ остался сам по себе. Однако, несмотря на это, народ сумел сохранить свой дух.

У Абдираловича не возникает иллюзий относительно роли Запада в белорусской истории. Автор говорит, что история свидетельствует о том, что когда западный человек делает вам приятное, это еще не значит, что с его стороны не будет неприятностей, его поцелуй свидетельствует не только о благосклонности и любви к вам, но и о возможности предательства.

Восток душил Беларусь во имя соединения всех славян, объе­динения пролетариев всех стран. Для преодоления западного и восточного влияния необходимо создать белорусские формы жизни. Сами формы должны быть текучи, изменчивы. Чтобы формы не довлели над жизнью, необходимо высокое развитие у человека духовности. И. Абдиралович в этой связи критикует европейский образ жизни, который он называет духовным мещанством — за приверженность к установленным формам (конституциям, законам, морали и т.д.), несмотря на то, отвеча­ют или нет они самому человеку и его совести.

Культура духовного мещанства основывается на моде и дис­циплине, которые являют собой цепи, опутавшие человека. По­этому «не мертвые формы, а сам человек — хозяин своей жизни».

Несмотря на тотальную критику существующих и устоявшихся форм общественной, государственной, нравственной и религиозной жизни, И. Абдиралович приходит к выводу, что формы необходимы, так как они представляют собой сущность материального бытия. Но форма всегда должна соответствовать своему вечно изменяющемуся содержанию. В этом направлении необходимо осуществлять поиск индивидуального и общественного идеала.

И. Абдиралович предупреждает, что предлагаемый им путь нелегок, а, скорее, труден и преодолеть его можно только твор­чеством, в основе которого — отсутствие всякого самодовольства, самоуспокоения, вечный поиск, вечное стремление проникнуть в глубины жизни.

Подлинное социальное творчество может осуществиться только вне политики и вне партий, для которых всегда характерно несоответствие хороших слов последующим делам. Они выражают интересы прежде всего своих классов и постоянно воспроизводят духовное мещанство.

Поэтому к социальному творчеству неспособна всякая партия, стоящая на классовых позициях. Примечательно, что идеи утопи­ческого социализма И. Абдиралович оценивает гораздо выше на­учного социализма К.Маркса. Он обосновывает это тем, что утопический социализм Р. Оуэна, Ш. Фурье и Сен-Симона был связан духовно с первыми христианами, гуманистами. Их цель — не захват власти, не диктатура штыка и пулемета, а освобождение человеческого духа, помощь всем обездоленным и обиженным.

Социальное творчество возможно только при отсутствии чужого вмешательства, а для него необходима политическая независимость. Что касается исторической перспективы, то в будущем должно исчезнуть принуждение, а граждане объединятся в общества, похожие на кооперативы, где производство, торговля, просвещение и хозяйственные потребности удовлетворяются свободными объединениями потребителей и производителей.

Принуждение должно исчезнуть из жизни. Только в этих ус­ловиях возможно творчество как личности, так и общества. Но существующий порядок должен преодолеваться не силой, а че­ловеческим творчеством.

В конце 20-х гг. заканчивается очередной период в развитии философской мысли Беларуси, ее эволюция протекала далее в контексте советской философии.

Распад Советского Союза и образование суверенной Республики Беларусь дали новые импульсы поискам национальной идентификации белорусов, стимулировали обращение к национальной духовной традиции, освоению ценностей, выработанных в белорусской философской культуре.