4.1.3. Особенности познавательной деятельности

Хотим мы этого или нет, но познание мира, производство нового знания — историческая необходимость. Поэтому и в консервативном средневековом феодальном обществе складываются традиции позна­вательной деятельности. Они соответствовали трем основным мо­ментам реального процесса познания: коллективный характер субъ­екта; предметно-преобразовательное отношение субъекта к объекту; чувственный контакт субъекта с объектом. Эти три закономерности познавательной деятельности определили формирование средневе­ковых традиций познания, опирающихся на принципы:

авторитета — авторитет, предание (схоластико-умозрительная традиция);

ритуала— предметно-преобразовательное, рецептурно-манипуляционное начало (герметическая традиция);

личного опыта — личный опыт выступал базисом эмпирической традиции.

Схоластическая традиция. Авторитарность (предание, умозре­ние) выступала опорой в таких формах познания, которые требовали для себя теоретико-рефлексивной деятельности, — в богословии, фи­лософии, математике и др. Авторитарность проявлялась в коммента­торском характере познания и обучения, выработке процедур простейшей систематизации и логической упорядоченности знаний, накопленных предшествующими поколениями. На такой основе скла­дывается схоластика, главным вопросом которой был вопрос о том, что в реальном бытии соответствует общим понятиям человеческого разума — добру, злу, истине, Богу, времени и др.

На начальных этапах своего развития схоластическая системати­зация, предполагавшая расчленение и определение множества поня­тий, безусловно сыграла определенную положительную роль. Она была в тот период необходимой формой развития знаний. Причем, основные положительные результаты были получены схоластикой в процессе исследования чисто теологических и космологических во­просов — смысл Троицы (трех ипостасей Бога), бессмертия души, конечности и бесконечности мира и др. То есть в тех областях, где предмет познания непосредственно, эмпирически не представлен или представлен лишь частично, и разум остается единственным средством анализа предмета в соответствии с некоторыми логичес­кими критериями. И лишь на закате средневековья схоластика стано­вится тормозом развития познания, за что и подвергается справедливой резкой критике основоположниками научной методологии, например, Р. Декартом и Ф. Бэконом.

Важнейшая проблема схоластики — отношение знания и веры. Именно в русле решения этого вопроса Фома Аквинский создает грандиозный теолого-философский синтез современного ему знания позиций установки на то, что теология выше философии. Но не потому, что вера выше разума, а потому, что существует различие между человеческим разумом и сверхразумом Бога. Истины Бога — не иррациональны, они — сверхразумны; их доказательство не под силу человеческому уму, они непознаваемы для него, но тем не менее носят рациональный характер. Естественные науки, по мнению Фомы Аквинского, имеют право на существование. Их задача состоит в том, чтобы подкреплять, детализировать, конкретизировать поло­жения, содержащиеся в Библии, но сами эти науки (астрономия, физика, математика и др.) — ни каждая в отдельности, ни все вместе — не могут постигнуть основных начал мира, такая задача им не под силу.

Герметическая традиция. В эпоху средневековья все формы человеческой деятельности и общения были пронизаны ритуалами. Все формы действий людей, включая коллективные, строго регламенти­ровались. Магические, обрядовые и ритуальные действия рассматри­вались как способ влияния на природные и божественные стихии. С ними связывались надежды на дополнительную сверхъестественную помощь со стороны «добрых» сил и ограждение от «злых». Точ­ное соблюдение ритуально-магических действий, обычаев, праздников, исполнение разного рода заклинаний, просьб, призывов — счи­талось необходимым условием благоприятного исхода деятельности, причем не только в хозяйственной области, но и в сфере общения людей, в сфере познания, политической и юридической практики и др. В ремесленном и мануфактурном производстве ритуалы сопро­вождали каждую технологическую процедуру, поскольку в их выпол­нении виделось условие полного раскрытия заложенных в предметах труда потенциальных возможностей.

На ритуальной основе возникает средневековая герметическая традиция *, воплощавшаяся в алхимии, астрологии, каббале и др. Ори­ентированная на предметное созидание качественно нового, эта тра­диция опиралась на своеобразные мировоззренческие представле­ния: взаимосвязь всего со всем; неразличимость взаимосвязи, взаимо­действия и взаимопревращения; тождество, взаимопревращение макрокосма и микрокосма; биологизация мира (т.е. мир рассматри­вался как живой организм, в котором части представляли и заменяли собой целое); безграничные возможности влияния на события по­сюстороннего мира со стороны не только Бога, но и некоторых из­бранных людей (с помощью Бога либо другой сверхъестественной силы); убеждение в том, что влиянием на часть можно изменить целое; сущность вещи усматривалась в ее производстве, как сущность земного мира в его творении Богом; познать вещь означало прежде всего ее создать.

* Герметический корпус — это свод трактатов, написанных на греческом языке во II—III вв. н.э. Большая часть трактатов представляет собой речи Гермеса Трисмегиста (Трижды Величайшего), некоторой легендарной личности, в которой, по-видимому, переплелись божественные и человеческие черты.

Герметическая традиция нашла свое яркое и контрастное вопло­щение прежде всего в алхимии, а также в медицине, астрологии и других формах средневековой культуры.

Опытно-эмпирическая традиция. Личный опыт был и точкой отсчета, и критерием истинности, и основой композиционной струк­туры текста, а также доверия аудитории в прагматически ориентированных сферах деятельности — в политике, производстве, праве, в стихийно-эмпирическом познании природы, некоторых жанрах ли­тературы (житиях святых, хрониках, записках паломников, купцов, апокрифических рассказах, исторических повествованиях и др.). Традиция стихийно-эмпирического познания природы, начиная с XIII в., постепенно развивается в систему естественно-научного по­знания, под влиянием, в частности, естественно-научных произведе­ний Аристотеля.

Одним из самых значительных представителей этой традиции называют Роберта Гроссетеста — автора трактатов, в которых естест­венно-научное содержание уже преобладало над теологическим и философским. Его интересы концентрировались вокруг вопросов оптики, математики, астрономии. Он рассуждал о свойствах звуко­вых колебаний, морских приливов, преломления света и др. В его работах содержатся зачаточные формы будущей методологии клас­сического естествознания. Так, например, он высказывал мысли о том, что изучение явлений должно начинаться с опыта, затем посред­ством анализа явлений устанавливается некоторое общее положе­ние, рассматриваемое как гипотеза; отправляясь от нее, уже дедуктивно выводятся следствия, которые должны быть подвергнуты опыт­ной проверке для определения их истинности или ложности.

Наиболее выдающиеся представители опытно-эмпирической традиции были нацелены на программу практического назначения зна­ния. В естественно-научном знании начинают видеть средство, с помощью которого человек может добиться расширения своего прак­тического могущества, улучшения своей жизни. Так, например, Роджер Бэкон высказывал идеи и мечты, которые намного опережали его время — о создании судов без гребцов, управляемых одним чело­веком; о быстрейших колесницах, передвигающихся без коней; о летательных аппаратах, созданных человеком и управляемых им; о приспособлениях, которые позволили бы человеку передвигаться по дну рек и морей; о создании зеркал, которые способны концентриро­вать солнечные лучи так, что они могут сжигать все на своем пути, и др. Есть сведения о том, что ему первому в Европе удалось создать порох. Р. Бэкон был уверен, что познание мира человеком бесконечно, как бесконечны и возможности возрастания практического могу­щества человека.