1.4. Появление цивилизации

При рассмотрении проблемы генезиса цивилизации не­обходимо учитывать момент сопряженности понятий «ци­вилизация» и «культура». Не следует забывать и того, что

324

эти понятия относятся к числу необычайно емких и мно­гозначных, что для них характерно многоцветье. В свя­зи с этим становится понятным многообразие в науке пред­ставлений о цивилизации и культуре, о соотношении меж­ду ними, а следовательно, и различие в интерпретации ис­торических процессов. Для наших целей достаточно будет использование наиболее устойчивого терминологического статуса слова «цивилизация», а именно: «Цивилизация как социокультурная общность, формируемая на основе универсальных, то есть сверхлокальных ценностей, получа­ющих выражение в мировых религиях, системах морали, права, искусства». Основное здесь состоит в том, что куль­тура выступает компонентом цивилизации, что культурная эволюция в условиях первобытной жизни привела к воз­никновению цивилизации.

Исследования древнейших цивилизаций Старого и Нового Света дали основания отечественному ученому В.М. Массону сделать вывод о том, что «с точки зрения культурогенеза сложение цивилизации можно рассматри­вать как своего рода культурную революцию, находящуюся в теснейшей причинно-следственной связи со становлени­ем классового общества и государства». Эта культурная ре­волюция произошла благодаря внутренней дифференциа­ции культуры и появлению культурных инноваций, а так­же кризису в развитии первобытного, или «примитивного» (А. Тойнби), общества. Именно культурные инновации, ка­ково бы ни было их происхождение, придали принципиаль­но новый облик первым цивилизациям, интегрировались в них. В итоге с момента своего появления цивилизация ста­новится способом бытия культуры, то есть развитие и функ­ционирование культуры становится возможным только на основе цивилизации, и поэтому в определенном смысле по­нятия «цивилизация», «высшая культура», употребляю­щиеся в культурологической литературе, тождественны. Во всяком случае, несомненно одно: понятие цивилизации связано в одном из своих аспектов с фиксацией качествен­ного перелома в истории человеческого общества.

Иное дело, что не существует единой точки зрения на природу генезиса первых цивилизаций — перед нами раз­брос различных мнений. Так, А. Тойнби считает, что «не­зависимые» цивилизации представляют собой результат мутации «примитивных» обществ. Причем он происходит

325

из значимости мимесиса (подражания) в примитивных об­ществах и цивилизациях; в первых мимесис ориентирован на прошлое, на обычай, тем самым консервируя общество и придавая ему статичную форму, во вторых мимесис свя­зан с будущим, стимулирует деятельность творческих лич­ностей, динамизируя общество. «Динамическое движе­ние, — пишет А Тойнби, — характерно для цивилизации, тогда как статичное состояние свойственно примитивным обществам. Однако, если спросить, является ли это разли­чие постоянным и фундаментальным, ответ будет отрица­тельным. Все зависит от времени и места». Иными слова­ми, раскрыть причины происхождения цивилизации А. Той­нби до конца не удалось, хотя определенные моменты им схвачены верно, а именно: происхождение первичных ци­вилизаций — результат мутации примитивных обществ, связанной с трансформацией в функционировании социаль­ной памяти. Это интересно и заслуживает внимания, одна­ко все же неясно, почему же примитивные общества пре­образовались и превратились в цивилизации, а также не выяснен механизм процесса генезиса цивилизации, назван­ный известным археологом Г. Чайлдом «городской рево­люцией», что подчеркивает революционизирующую роль этого важнейшего качественного скачка в истории разви­тия человеческого общества.

Современная наука располагает данными, которые сви­детельствуют о том, что эта «городская», или «вторая», революция сама является производной от предшествующей ей неолитической революции, подготовившей материально-технические предпосылки «городской революции». Неоли­тическая революция, произошедшая в X—III тысячелетии до н.э., представляет собою переход от собирательства и охоты к земледелию, к воспроизводящему хозяйству. Уже тот факт, что мы не знаем ни одной цивилизации, возник­шей на базе охоты и собирательства, а также то, что древ­нейшие цивилизации складываются на базе очагов древней­шего интенсивного земледелия, позволяют сделать вывод, что цивилизация — продукт производящей системы хо­зяйствования и поэтому проблема генезиса цивилизации — это, в первую очередь, проблема генезиса земледелия как ка­чественно новой по сравнению с охотой бытия «родовых сущностных сил человека» (К. Маркс).

326

Именно «аграрная революция» привела к изменению человека — на земледельческой основе выросли цивилиза­ции и города. Их признаки Г. Чайлд перечисляет в следу­ющем порядке: 1) поселения с большим и плотным насе­лением; 2) специализация ремесел и труда; 3) концентрация богатств; 4) монументальная общественная архитектура; 5) общество, построенное на классах; 6) письмо и системы исчисления; 7) зарождение науки; 8) высокие стили ис­кусств; 9) обмен на большие расстояния; 10) возникнове­ние государств. Эти признаки и показывают характер из­менения поведения человека; перед нами коренное преоб­разование в развитии человечества. Нельзя не согласиться с высказыванием Н.Н. Моисеева о двух бифуркациях (пе­рестройках) — мезолитической и неолитической револю­циях: «В результате первой произошло затухание внутри­видовой борьбы и естественного отбора, характер эволюци­онного процесса коренным образом изменился: чисто биологическая эволюция уступила место эволюции обще­ственных форм бытия человека. В результате второй воз­никла частная собственность, и снова качественно изменил­ся характер эволюции, но теперь уже самого общества. Иными стали общественные отношения — появились но­вые стимулы его развития. В обоих случаях произошло резкое ускорение всех процессов развития».

По мнению других исследователей (В.Л. Глазычев и др.), представление о неолитической революции как о пе­реходе от одного качественного состояния общества к дру­гому характеризует необходимое, но недостаточное условие генезиса цивилизации. Необходимо принимать во внима­ние инновационную деятельность и соответствующий ей механизм социальных санкций. Такой подход дает воз­можность отказаться от сосредоточения внимание на пред­метных признаках цивилизации, перечисленных выше. Нам известны цивилизации, в которых не было укреплен­ного города, противостоящего деревне (Древний Египет); цивилизации, в коих ни военная, ни религиозная власть не сумели выиграть в борьбе за монополию и на первый план выступает классово детерминированная правовая органи­зация (Месопотамия), тогда как в других право не обособ­ляется до его позднего и насильственного привнесения извне (Древний Египет). Известны также цивилизации, где сословная иерархия не была связана с частной собствен-

327

ностью (Иранская империя) и не сложилась письменность «классического» типа и т. д. В данных случаях предмет­ные признаки не «срабатывают» в качестве критерия. Ге­незис цивилизации вполне объясним прежде всего обособ­лением инновационной деятельности и вычленением того или иного социального механизма воплощения инноваций на практике. В рамках изложенного подхода делается вы­вод, что «цивилизацию определяет фаза существования культуры, отмеченная ставшими формами обособления де­ятельности по производству и внедрению инноваций во всех видах материального и духовного производства». Из­любленная писателями-фантастами ситуация передачи инновационной деятельности внечеловеческому разуму оз­начает конец существованию таким образом понятой ци­вилизации.

В специальной литературе высказывается мнение, отож­дествляющее возникновение первых, или первичных, циви­лизаций с первыми городами. Это основано на том, что в эпоху существования родовой общины городов попросту не могло быть и их действительно не было, несмотря на су­ществование у общины своеобразной сложно-иерархиче­ской организации. Отечественные ученые В.В. Вербовский и В.А. Капустин считают, что «цивилизация является ре­зультатом разделения труда между крестьянином, ремес­ленником, купцом, воином и жрецом, результатом обмена между трудовыми сословиями крестьян и ремесленников, на основе которого рождаются нетрудовые сословия куп­цов, воинов и жрецов». Логика рассуждения здесь такова: город есть порождение радикального изменения первобыт­ного способа производства и следующего из этого не менее коренного изменения формы разделения труда. Начинает развиваться товарное производство, появляется избыточ­ный продукт, который служит основой возникновения пер­вого нетрудового сословия — купечества, на чьи торговые доходы формируется город с храмами, мощеными улица­ми, водопроводами и пр.

Однако процесс обогащения одних сопровождается об­нищанием других, происходит поляризация богатства и бедности. И если одни из бедноты обслуживают богатых, то другие скатываются на социальное дно. В итоге появ­ляются такие непременные атрибуты цивилизации, как «нищий, проститутка и вор». Чтобы оградить свое богат-

328

ство, купец создает полицию; для его защиты на караван­ных путях организуется охрана. Но богатство вызывает алчность и у целых народов (достаточно вспомнить викин­гов, монголов и др.)> которые совершают опустошительные набеги на города. С необходимостью появляются и армии, состоящие из хорошо обученных военному делу професси­ональных воинов. Возникает сложная иерархия города — купечество, верхушка воинства, сфера обслуживания купе­чества и воинства, городской плебс; она нуждается в сис­теме управления, которую и берут в свои руки жрецы. Ведь исторически сложилось так, что жречество — это не только религиозная корпорация, но и институт хранения и умно­жения знания, и орган управления. В результате появля­ются классы и государство, культура расслаивается на про­фессиональную и люмпенскую. Таким образом, цивилиза­ция рождается и развивается благодаря производству прибавочного продукта, прибавочному труду, создающему общественное богатство и город.

Свою схему генезиса первичных цивилизаций предла­гает и крупный востоковед Л.С. Васильев в своей моногра­фии «Проблемы генезиса китайской цивилизации». Он представляет процесс эволюции человека и его культуры в виде своеобразной многоступенчатой пирамиды. Нижний ярус — это эпоха верхнего палеолита, в рамках которой эволюционируют многочисленные орды, стремящиеся под­няться на следующую ступень пирамиды, символизирую­щую эпоху мезолита. В силу ряда благоприятных условий (теплый климат, обилие пищи и пр.) некая серия взаимо­действующих орд прорывается в мезолит. Другие же это­го не успевают сделать, они оттесняются, ассимилируются и уничтожаются (подобно вымершим тасманийцам).

Такая же картина наблюдается при попытке продви­нуться со второй ступени на третью. Некоторые сильно продвинутые вперед мезолитические культуры воспользо­вались инновациями неолита, чтобы занять лучшие для земледелия места и начать быстро распространяться по ойкумене. Возникает сложная и пестрая картина населе­ния ойкумены, включающего в себя передовых и несколь­ко отстающих земледельцев, племен с развивавшимся ско­товодством, неземледельческих племен, знакомых и не зна­комых с комплексом неолитических инноваций. В ходе культурных контактов эта пестрота подвергалась нивели-

329

рованию, но с течением времени действие этого механизма замедлилось.

И наконец, четвертая ступень пирамиды — это генезис очагов первичных цивилизаций, где действовал тот же принцип. Но здесь имеется своя специфичность: «Процесс генезиса цивилизации, который более всего может быть уподоблен мутации, отличался тем, что основное направле­ние развития данного первичного очага цивилизации шло не вширь, как это бывало прежде, а вглубь». Иными сло­вами, роль внешних контактов становится меньше, значи­мая роль отводится внутреннему развитию (в некоторых случаях возникают замкнутые цивилизации). Сами же очаги первичных цивилизаций (месопотамский и др.) ока­зали воздействие на генезис новых очагов цивилизации посредством таких важнейших импульсов эволюции, как миграции, диффузия культурных инноваций и конвергент­ное (самостоятельное) развитие техники и культуры в рам­ках данной общности, что привело к многообразию путей развития цивилизаций, членению мирового культурного континуума на ряд альтернативных цивилизаций.

И наконец, коснемся еще ряда необычных, экстравагант­ных гипотез происхождения первых цивилизаций на нашей планете. Одна из них выдвинута ЛИ. Гумилевым, который в ходе исследования генезиса различных этнических куль­тур обратил внимание на значимость в этом процессе «пас­сионарности», или страсти, — избытка энергии живого вещества, определяющей способность человека к сверхнап­ряжению. Следует иметь в виду, что источник этой пассио-нарности находится за пределами Земли, в космосе. Оста­ется неотброшенной одна гипотеза — вариабельное косми­ческое облучение. Пока она не может быть строго доказана, но зато не встречает фактов, ей противоречащих. Развитие цивилизаций зависит от пассионарных толчков, генериру­емых как многолетней вариацией солнечной активности, так и вспышками сверхновых звезд, зафиксированными в древности и средневековье.

Еще одной гипотезой о космическом происхождении человеческой цивилизации является версия Э. фон Дэнике­на, получившая всемирную известность. На протяжении последних трех десятилетий его книги и фильмы привле­кают к себе внимание читателей и зрителей всего мира. В них доказывается, что все земные цивилизации были со-

330

зданы инопланетянами — для этого используются фото­графии и киноматериалы, которые сняты в Египте и на острове Пасхи, в Перу и Мексике, а также во многих дру­гих странах. Аргументы Э. фон Дэникена кажутся неотра­зимыми, когда речь идет о строительстве пирамид и других циклопических сооружений в Древнем Египте, Центральной и Южной Америке, исполинских статуй на острове Пасхи, громадных сооружений в Баальбеке и пр. Однако экспериментальная археология позволила обосно­вать положение о том, что гигантские пирамиды и крепос­ти, мегалиты и колоссальные скульптуры были созданы древними людьми благодаря их изобретениям. Тем не ме­нее гипотеза Э. фон Дэникена свидетельствует о том, что происхождение и развитие цивилизаций невозможно одно­значно объяснить на основе имеющихся материалов.

Своеобразную гипотезу о генезисе первых цивилизаций выдвинул отечественный историк Ю.В. Емельянов на осно­вании анализа миграций животных по трансконтиненталь­ным магистралям. Существенным здесь является утверж­дение «о роли водоразделов, которые могли служить сухо­путными тропами для древних животных, а затем и для преследовавших их охотников». Именно обильные места охоты являются очагами первых цивилизаций, таковыми выступали трансконтинентальные сухопутные тропы. Это предположение можно считать тем «недостающим зве­ном» в цепи аргументов, при помощи которых стремятся добиться более полного и верного объяснения происхож­дения первых цивилизаций. Рассмотренный спектр гипо­тез о происхождении цивилизаций свидетельствует о слож­ности данной проблемы, что объясняется еще и отсутстви­ем разработанной теории цивилизации.

I Генезис и сущность сознания

Единствочеловека с биосферой является несомненным. В человеке тенденция совершенствования нервной системы (мозга) животных достигла своей вершины, он стал носи­телем Разума (или интеллекта) — способности мозга об­рабатывать информацию, создавать алгоритмы, мыслить абстрактно и рефлексировать, то есть видеть себя со сто-

331

роны. Подобно возникновению жизни появление Разума на нашей планете представляет собой естественный и за­кономерный этап в ее космической эволюции. Появление человеческого Разума предопределяет коренной перелом в развитии материи, ибо она получила возможность позна­вать саму себя. В этом плане человек представляет собой уникальное существо, использующее целый ряд адаптив­ных и преобразовательных стратегий. В целом можно ут­верждать, что Разум, память, общественная организация и духовный мир как воля — необходимые параметры в эво­люции человека и соответственно в эволюции биосферы, в результате чего возникла и стала развиваться ноосфера. В связи с этим возникает вопрос: каким образом в био­логической эволюции нашей планеты у предка человека со­временного типа возникли качественно новая память, чи­сто человеческий интеллект, или человеческое сознание как новая форма отражения мира? В общем виде ответ на этот вопрос уже дан в философской и специальной литературе: вовлечение предков человека в сферу труда привело к тому, что способ производства материальных благ стал специфи­ческим способом существования человека, что в едином процессе преобразований изменилась биология предков че­ловека, сформировалась полноценная речь, сознание, интел­лект, духовный мир. Но ответ в общем виде уже давно не удовлетворяет потребности в выяснении генезиса сознания человека, так как развернувшиеся процессы в мире и на­шей стране настоятельно требуют более конкретных выво­дов. Отрадно, что исследования в различных областях на­учного знания начинают приносить ценные результаты, которые при соответствующей интерпретации проливают свет на происхождение сознания человека.

Такие надбиологические феномены, как труд (понятно, что бессознательно-рефлекторная строительная деятель­ность некоторых животных отнюдь не есть труд), соци­альная связь и сознание, которое неотделимо от языка как изначально социального явления, невозможно вывести пря­мо антропогенетическим путем из биологии. Как извест­но, труд представляет собой целесообразную деятельность, это значит, что «в конце процесса труда получается резуль­тат, который уже в начале этого процесса имелся в пред­ставлении человека, то есть идеально» (К. Маркс). Други­ми словами, сознание предшествует труду; аналогичная

332

картина и с обществом. Как целесообразная деятельность немыслима без сознания, так и сознание предполагает в качестве предпосылки социальную связь людей, основан­ную на трудовой деятельности. Получается, что все три стороны собственно человеческой реальности — сознание, общество и труд — взаимно предполагают друг друга, по­лучается своего рода замкнутый круг. Возникает вопрос об их исходном единстве — их общем корне, уходящем в биологию предка человека.

Оригинальное решение этого вопроса предлагает отече­ственный философ Ю.М. Бородай, занимающийся исследо­ванием проблемы происхождения и функционирования человеческого воображения. Он исходит из фундаменталь­ного открытия И. Канта: человеческое сознание начина­ется с произвольного (продуктивного) воображения, причем многочисленные исследования свидетельствуют о том, что как раз воображение служит «пусковой пружиной» подав­ляющего большинства психических процессов человека, в том числе и мыслительных актов. Следовательно, выясне­ние происхождения воображения означает фактически по­лучение ответа на вопрос: как и почему возникает созна­ние, психика человека. Исток воображения и следует ис­кать в биологии, а именно: в биологической эволюции некоторых видов приматов. Их эволюция зашла в тупик непреодолимого противоречия между сексуальными побуж­дениями и инстинктом самосохранения в сообществах эро­тически возбужденных и уже вооруженных примитивны­ми орудиями хищников, которые прекрасно владели навы­ками убийства себе подобных.

Для большинства приматов-конкурентов любая попыт­ка внешне проявить свои напряженные сексуальные по­буждения была равносильна самоубийству. Она подавля­лась путем идеального воспроизведения всего комплекса половых действий в фантазии, последняя же стимулирует холостой оборот физиологической системы, возможность которого обусловлена именно половым инстинктом. Здесь перед нами произвольное (хаотическое) воображение или так называемое акустическое мышление, когда происходит прорыв подчиненного автоматизму рефлекса жизнедеятель­ности приматов. Произвольное воображение представляет собой реакцию не на внешний стимул, а «реакцию на отсут­ствие», по определению французского психиатра П. Жане.

333

В данном случае осуществляется возрождение первичного биологического произвольного самодвижения на уровне нервной деятельности, управляющей моторикой. В конеч­ном счете давление половой потребности у приматов по­лучает биологическое эрзац-разрешение, тогда как страх смерти с необходимостью требует заменять поллюцией ре­альный половой акт, что влечет усиленную работу вообра­жения (акустического мышления).

Выдвинутое предположение находит свое подтвержде­ние в современной теории антропогенеза, утверждающей, что именно жесточайшее самоподавление всех проявлений эротики и неразрывно связанной с ними агрессивности ле­жит в основе возникновения собственно архаических форм человеческого сообщества — первых тотемных форм экзо­гамии с присущими им моральными табу. В основе же системы нравственных запретов лежит совесть, которая, как уже было показано в свое время И. Кантом, прямо связана с воображением. Механизм совести, как известно, состоит в том, что происходит прорыв рефлекторного авто­матизма реакции благодаря способности представления в идеальном плане возможных, в том числе и негативных последствий того или иного поступка, действия.

Такого рода «проигрывание» в сознании сценария воз­можных отрицательных последствий, вытекающих из удов­летворения некоторых своих животных вожделений, дик­тует с необходимостью наложения на них нравственных запретов, системы табу. В своем исходном состоянии со­знание является (речь идет о приматах, давших начало роду человеческому) просто произвольным воображением ситуаций, которых еще нет здесь и теперь. Эти идеальные образы (будущие ситуации) стимулируются не извне, а из­нутри. Возникшее сознательное целеполагание прорывает автоматизм рефлекторной деятельности приматов и фор­мирует новые способы поведения в сообществе — нрав­ственные табу. Систематическое подавление мощных био­логических побуждений влечет за собой еще более сильное развитие воображения как идеальной компенсации неудов­летворенных физиологических желаний. Это развитие мира воображения осуществляется в основном путем сублима­ции (вытеснения) эротической энергии в формы ритуалов и культов архаического общества, кристаллизуясь посте-

334

пенно в разнообразные абстрактные культурные ценности. Именно эти системы культурных ценностей выступают для человека средством преобразования своего естества и ок­ружающего мира. Представленная концепция возникнове­ния и развития произвольного воображения дала возмож­ность Ю.М. Бородаю вполне удовлетворительно объяснить антропогенез, вскрыть биологические истоки труда, соци­альной связи и сознания как взаимосвязанных надбиоло-гических феноменов.

Действительно, возникновение воображения, сознания и совести изнутри нервной системы наших антропоидных предков связано с нелинейной природой биологических систем (каковыми являются организмы, популяции и био­сфера в целом), с их самоорганизацией и саморазвитием. Достаточно вспомнить, что практически все религии мира обращают внимание на совесть как на феномен, который произрастает изнутри духовного мира человека. В целом же следует отметить, что в антропогенезе произошло кар­динальное изменение степени значимости различных функ­ций центральной активности наслаждения (само собой понятно, что эротического наслаждения) и поведенческого выражения. Вполне естественно замечание крупнейшего западного философа XX века А. Уайтхеда о том, что глав­ным фактором человеческой духовности служит концеп­туальное постижение неосуществленных возможностей. В ходе антропогенеза вытеснение биологического потенци­ала эротической энергии в сферу воображения приводит к новизне переживания невыраженных возможностей. Имен­но здесь был заложен фундамент для приращения концеп­туального опыта человечества, ибо концептуальное (вооб­ражаемое, идеальное, мысленное) переживание того, что может быть, и того, что могло бы быть, ведет к постиже­нию альтернативы, которое в своем высшем развитии ста­новится постижением идеала. Это значит, что в акте пе­реживания на мир чувственных вещей накладывается перс­пектива: перед нами чувство значимости или интереса, неотъемлемое от самого существа животного опыта. Чув­ство значимости имеет такие разновидности, как нравствен­ное чувство, мистическое чувство религии, чувство утончен­ной гармонии (чувство красоты), чувство необходимости взаимосвязи (чувство понимания) и чувство различения отдельных факторов мира, каковым является сознание.

335

Переход чувств такого широкого диапазона в выражение характеризует историю человечества, отличая ее тем са­мым от животного поведения. Поэтому человека опреде­ляют как историческое существо, нацеленное на будущее, как существо, делающее выбор среди существующих аль­тернатив. Ведь сама трудовая деятельность предполагает наличие альтернатив, что требует принятия решений, осу­ществление выбора. В итоге появляются новые альтерна­тивы и новые решения, их наслоение и переплетение опре­деляют альтернативную организацию общества. В практи­ческой, трудовой, политической и другой деятельности все акты, по существу, являются основанными на альтернатив­ных решениях. Таким образом, человек не просто живет отпущенный ему век, но в связи с другими людьми творит, формирует условия своего существования, творит свое со­знание.

Сознание человека обладает такими фундаментальны­ми параметрами, как целеполагание и воля, память и вни­мание, разумная речь и абстрактное мышление. Они пред­ставляют собой нервную деятельность, однако не рефлектор­ную, а самопроизвольную, которая связана со становлением человека в процессе гоминизации (перехода от животного к человеку). Исследования показывают, что количество информации, содержащейся в генетическом материале, и количество информации, заключенной в мозгу, с ходом эво­люции увеличивалось, что эти траектории пересеклись в точке, соответствующей времени в несколько сот миллионов лет и информационной емкости в несколько миллиардов лет. Где-то во влажных джунглях каменноугольного периода по­явилось животное — примитивная рептилия, у которого впервые за все время существования земной биосферы име­лось больше информации в мозгу, чем в генах. Эта рептилия не очень разумна, однако ее мозг представляет собой значи­тельный поворотный момент в истории земной жизни. Два последующих скачка в эволюции мозга связаны с возникно­вением млекопитающих и появлением человекоподобных приматов. В связи с этим К. Саган подчеркивает, что «основ­ную часть истории жизни со времени каменноугольного пе­риода можно назвать постепенным (и, конечно, неполным) торжеством мозга над генами».

В ходе последнего появился качественно новый прин­цип морфофункциональной организации мозга челове-

336

ка, или «специфическая морфофункциональная система» (СЧМФС). Существенной функцией СЧМФС является то, что она дает возможность для восприятия, хранения, пере­работки и извлечения в нужный момент социально значи­мой информации. В этом смысле она является морфо-ло-гическим субстратом для разворачивания социального наследования, для формирования социокодов, соответству­ющих потребностям той или иной общественной системы. Эволюция человека стала идти по иным каналам — ка­налам социума, социального организма, который уже не поддается пониманию исключительно с точки зрения ес­тествознания. Одним из таких каналов является систе­ма нравственных табу, положившая начало общечелове­ческим ценностям. Таким образом, СЧМФС сыграла свою роль в возникновении целостной человеческой реальнос­ти (сознание, социум и труд), в превращении биологичес­ких структур в социальную структуру. Человек по мере развития общества стал частью некой общей единой сис­темы, с которой он находится в неразрывной связи — с ноосферой, окончательно сформировавшейся в XX веке. Тем не менее проблема происхождения сознания человека до сих пор не решена до конца, ибо в научных дисципли­нах нет состыковки в понимании природы человека и не решен целый спектр вопросов, связанных с проблемой со­знания человека.

В связи с бурным развитием информационных, компью­терных, виртуальных, генных технологий сейчас необычай­но усилился интерес к выяснению природы сознания в ее полноте. В современном поле исследований сознание опре­деляется как «способность человека оперировать образами окружающего мира, которая ориентирует его поведение; субъектная, внутренняя жизнь индивида» (Ю.Г. Волков). Само сознание является наиболее таинственной «вещью» в мире на данный момент, потому что до сих пор нет от­вета на следующие вопросы: Почему оно существует? Что оно делает? Как оно могло возникнуть на основе биохими­ческих процессов мозга? Именно эти вопросы вызывают у ученых наибольший интерес, и поэтому на протяжении многих лет проблема сознания освещалась только в науч­ных работах, изучающих мозг и разум. И несмотря на уси­лия исследователей, проблема сознания остается «вещью в себе» в силу своей необычайной сложности. Существует

337

бесчисленное число точек зрения относительно природы сознания — от позиций тех, кто утверждает, что источник сознания человека находится вне его (им является высшее «Я»), до теорий, в соответствии с которыми сознание может быть объяснено стандартными методами нейрофизиологии и психологии.

В этом плане примечательна модель внутреннего кос­моса (психики, сознания в широком смысле этого слова) человека, созданная зарубежным ученым Р. Ассаджоли, который использует представления высоты и глубины, чтобы четко сформулировать спектр возможностей для са­мотрансформации индивида. Нелишне отметить, что его модель довольно эффективно используется социальными психологами для создания оптимальной морально-психо­логической атмосферы в коллективе. В этой модели пред­ставлены следующие регионы или слои.

1. Низшее бессознательное, содержащее в себе: а) эле­ ментарные психические акты, которые управляют функци­ онированием тела, а также разумная координация телес­ ных функций; б) фундаментальные драйвы (влечения) и примитивные побуждения; в) множество комплексов, насы­ щенных интенсивными эмоциями; г) грезы, сновидения и воображение низшего порядка; д) низшие, неконтролиру­ емые парапсихологические процессы; е) различные патоло­ гические явления — фобии, компульсивные побуждения и параноические мании.

2. Среднее бессознательное — совокупность определен­ ных психологических элементов, близкая нашему бодрству­ ющему сознанию и легко им воспроизводимая. В этом внутреннем регионе происходит ассимиляция накопленного опыта, протекают различного рода ментальные и имажина- тивные процессы, созревают идеи, стремящиеся прорваться в сферу собственно сознания.

3. Высшее бессознательное или суперсознание, которое является регионом, поставляющим человеку его высшие интуиции и вдохновения, — художественные, философские либо научные, этические «императивы» и побуждения к гуманному и героическому действию.

4. Поле сознания — непрерывный поток ощущений, чувств, желаний, импульсов, образов и мыслей, которые че­ловек наблюдает, анализирует и оценивает.

338

5. Сознание Я или «Я» является точкой самосознания индивида, отличающегося от сознания. Различие между ними можно проиллюстрировать следующим образом: одно из них — белый освещенный экран, другое — различные изображения, спроецированные на него (ощущения, чувства, мысли и пр.).

6. Высшее «Я» — перманентный центр, истинное «Я», расположенное за пределами «Эго». Ведь когда человек спит или, к примеру, находится в состоянии депрессии, гип­ ноза, наркоза, тогда его «Я» исчезает и появляется в бодр­ ствующем состоянии. Поэтому еще Кант и Гербарт провели четкое различие между эмпирическим «Эго» и ноуменальным или реальным «Я», которое существует вне эмпирического индивида, чье «Я»-сознание есть «проекция» этого ноуме­ нального «Я» на структуру личности.

7. Коллективное бессознательное — слой, где происхо­ дят процессы «психического космоса», где осуществляют­ ся психические контакты между людьми. Человек отнюдь не является изолированным существом, не является «мона­ дой без окон», как считал Лейбниц. И хотя он может чув­ ствовать себя одиноким и изолированным, в действитель­ ности же он погружен в океан человеческой психики. В дан­ ном случае сознание относится к высшему «Я», высту­ пающее истоком индивидуального сознания.

Естествоиспытатели находятся на противоположной пози­ции, согласно которой сознание человека является неотъемле­мой частью его телесной экзистенции (ИЛ. Павлов). Еще в 1913 году И.П.Павлов высказал идею о том, что сознание представляет собой область оптимальной возбудимости, которая перемещается по коре больших полушарий моз­га, причем перемещение «светлого пятна сознания» зави­сит от характера выполняемой умственной деятельности. В 1998 году опубликована «прожекторная» теория одно­го из дешифраторов кода ДНК Ф. Крика (ее название сход­но со «светлым пятном»), где основой сознания рассмат­ривается синхронизация активности нейронов зрительной и сенсомоторной коры с частотой 35-70 Гц, само же сооб­щение о восприятии стимула невозможно без вовлечения лобных областей.

Метафору «светлого пятна сознания» современные ме­тоды исследования превратили в экспериментально наблю­даемое явление. В наши дни физиологи установили реша-

339

ющую роль речевых структур головного мозга в феномене сознания. «То, что в начале прошлого века было доступ­но только мысленному взору гениального естествоиспыта­теля, в наши дни исследователь, вооруженный методами компьютерного анализа электрической активности мозга, позитронно-эмиссионной томографии, функционального радиомагнитного резонанса и т. п., может видеть собствен­ными глазами», — отмечает П.В.Симонов. Например, ког­да испытуемый решает анаграмму, фокусы взаимодействия (совпадение частотных пиков в отведениях электроэнцефа­лограммы) в альфа-диапазоне локализируются во фрон­тальных и левой центрально-височной областях коры. При неудаче они регистрируются в правовисочной, левопарие-тальной и затылочных областях. Когда опознаются на фотографиях эмоции демонстрируемых лиц, фокусы взаи­модействия обнаруживаются в височно-затылочных отде­лах левого полушария. Если опознать эмоцию субъекту не удалось, они регистрируются в лобных отделах и правой теменной области коры.

В конце века среди разнообразных теорий сознания на первый план все отчетливее выдвигается теория «повтор­ного входа» А.М. Иваничкого и Дж. Эдельмана — связь сознания с обращением к долговременной памяти. Синтез двух видов информации — наличной и извлекаемой из памяти — определяется возникновением ощущения (дли­тельность 100-150 мс), которое опознается и категоризи-руется примерно через 200 мс. В пользу нейрофизиологи­ческого подхода к сознанию человека свидетельствуют экс­перименты по созданию кремниевой сетчатки. Амери­канские исследователи сконструировали электронную мик­росхему, имитирующую нейронную структуру глаза, что от­крывает перспективы для цифрового, более эффективного способа вычислений. В связи с этим поставлен вопрос, ин­тересующий многих исследователей: может ли сознание возникать в сложной синтетической системе?

Очевидно, что при детальном анализе двух этих взгля­дов (один в отечественной литературе представлен Д.И. Дубровским, рассматривающим сознание как функцию нейронных структур мозга человека, другой — Э.В. Ильенковым, считающим, что сознание как идеальное существует во взаимодействии человека с миром культу­ры) будут выявлены все ошибки и промахи, и что истина

340

лежит где-то посредине. В перспективе должна будет созда­на целостная теория, состоящая из двух компонентов: фи­зических законов, объясняющих поведение физических си­стем от бесконечно малых до бесконечно больших, и пси­хологических законов, показывающих, как некоторые из данных систем ассоциируют с опытом сознания. Понятно, что следует иметь в виду многообразные философские, со­циологические, социально-психологические, коммуникатив­ные и другие аспекты функционирования сознания.

Вопросы для самоконтроля

1. Какие биологические и надбиологические факторы были определены наукой как важнейшие в становлении и развитии сознания человека?

2. Что прояснили современные исследования в понима­ нии сущности сознания?

I Биоэтика и поведение человека

Рождаетсяли человек безморальным (с сознанием как чистый белый лист бумаги), и только воспитание привива­ет ему некие принципы, выработанные когда-то рациона­листами? Или же мы появляемся на свет с каким-то набо­ром врожденных чувств и представлений о том, что хоро­шо и что плохо, а воспитание их только развивает и на­правляет?

Биоэтику (или сложные поведенческие программы, при­сущие животному миру) следует рассматривать как есте­ственное обоснование человеческой морали. Ведь много признаков, присущих человеку, генетически обусловлено. И только часть человеческих черт обусловлена воспитани­ем, образованием и другими факторами внешней среды оби­тания. Поэтому суть эволюции составляет процесс передачи генов от поколения к поколению. Все человеческие дей­ствия — это его поведение. Хронометрия человеческого поведения показывает, в какой значительной степени био­логично все наше поведение.

С помощью биоэтики можно ответить на вопрос о про­исхождении таких важнейших проявлений человеческого разума, как мораль и этика.

341

В какой степени верна эта гипотеза?

Отвечая на этот вопрос, следует учитывать, что этоло­ги (или специалисты по поведению животных) открыли у животных (и не только у высших) большой набор инстинк­тивных запретов, необходимых и полезных в общении с сородичами.

Что мораль не чужда животным, люди могли знать многие тысячи лет, ведь рядом с ними была собака. Каж­дый, воспитывая собаку, может убедиться, как легко мож­но привить ей некоторые наши этические правила, которые ей исходно совершенно чужды, — понятливость и послуш­ность. Но если бы собаке были присущи только эти каче­ства, мы называли бы ее своим четвероногим рабом. А мы зовем ее другом. Ведь помимо придуманной нами для нее этики, мы чувствуем в хорошей собаке ее собственную мо­раль, во многом совпадающую с нашей. Скажем, вы спо­койно оставляете ребенка на попечение вашей собаки, страшного хищника, способного растерзать даже взросло­го и сильного человека. А почему? Потому что вы доверя­ете ей. Доверяете устойчивым принципам ее поведения. Ведь собака, как и человек с моральными устоями, не мо­жет обидеть самку или детеныша, готова рисковать жиз­нью за товарища, уважает смелость и прямоту и презира­ет трусость и обман. Она очень тонко чувствует, когда ее хозяин чем-то расстроен, и способна на проявление чутко­сти и сопереживания.

Так что же такое мораль животных (или основные принципы биоэтики)? По мнению выдающегося австрий­ского этолога Конрада Лоренца, это — создание естествен­ным способом врожденного запрета выполнять обычные программы поведения в некоторых случаях возникающие при общении с себе подобными. Значит, полезный необхо­димый инстинкт остается неизменным (у хищника это за­гонять добычу, убивать ее, рвать на части и пр.), но для осо­бых случаев, где его проявление было бы вредно, вводится специально созданный механизм торможения. Любопытно, что культурно-историческое развитие человеческого обще­ства происходит аналогичным образом, ведь важнейшие требования всех моральных заповедей и кодексов — это не предписания, а именно запреты. Как врожденные меха­низмы и ритуалы, препятствующие асоциальному поведе­нию животных, так и человеческие табу определяют пове-

342

дение, аналогичное истинно моральному лишь с функцио­нальной точки зрения; во всем остальном оно так же да­леко от морали, как животное от человека.

Все эти проведенные запреты возникают под жестким давлением отбора ради выполнения задачи сохранения вида.

К важнейшим из таких запретов относятся следую­щие:

1. «Не убей своего» — первый и основополагающий запрет у очень многих видов. Чтобы выполнять его, необ­ ходимо безошибочно узнавать своих, безошибочно отличать их от чужих. Интересно, что если, скажем, галки, гуси и обезьяны узнают друг друга персонально, то члены крыси­ ного клана, точно так же, как пчелы и другие обществен­ ные насекомые, отличают своих сородичей от чужих по общему запаху. У человека тоже есть манера делить всех окружающих на «своих» и «чужих». Причем понятие «они» появляется намного раньше, чем «мы». Только ощущение, что есть «они», рождает у первобытного чело­ века желание самоопределиться по отношению к «ним», обособиться от «них» в качестве «мы». Так, у всех малень­ ких детей налицо очень четкое отличение всех «чужих», причем, разумеется, весьма случайное, без различения чужих опасных и неопасных и т. п. Но включается сразу очень сильный психический механизм на «чужого», при попытке контакта возникает комплекс специфических реакций, включая плач, рев — призыв к «своим».

2. Второй запрет непосредственно вытекает из перво­ го — чтобы не убить своего и не быть убитым им, нельзя нападать неожиданно и сзади, без предупреждения и без проверки, нельзя ли разрешить возникший конфликт без схватки. Например, собакам, чтобы познакомиться, важно обнюхать друг друга, а безопасно это можно сделать толь­ ко четко фиксированным образом.

Человеческий ритуал выполняет в целом те же функ­ции, что и ритуализированные инстинктивные действия животных. Следует особо отметить, что ритуал — это спе­циальная форма взаимодействия, изобретенная людьми для удовлетворения потребности в признании среди «сво­их». Потребность в признании — это первая потребность, с которой начинается взаимодействие людей; без ее насы­щения невозможно удовлетворить другие потребности. Ведь если потребность в признании не реализуется, то на-

343

чинает развиваться агрессивное поведение по отношению к «нераспознающему» человеку, который становится «чу­жим». Ритуал (и, в частности, ритуал знакомства или при­нятия в число своих) и призван снять эту «агрессию» и удовлетворить эту необходимость в признании хотя бы на минимальном уровне.

3. У хорошо вооруженных природой животных есть запреты применять смертоносное оружие или убийствен­ный прием в драке со своими. Волк может убить оленя и даже лося одним ударом клыков, разорвав горло или пах. Но в драке с другим волком он этого приема применить не может. Таким образом, возникает удивительный пара­докс: наиболее кровожадные звери (и прежде всего волк) обладают самым надежным механизмом торможения, зап­рещающим убийство или ранение сородичей, которые только есть на земле.

Этот механизм торможения, препятствующий асоци­альному поведению животных, является врожденным, по­этому животное, у которого поломали данный механизм, лишь в известном смысле можно назвать «аморальным» по отношению к своим сородичам. Любопытно, что когда человек пытался одолеть своего самого совершенного и опасного биологического противника — крысу, то самые успешные попытки были связаны с возможностью сломать этот механизм торможения агрессии против своих сороди­чей. Дело в том, что крысы — в определенном смысле са­мые «общественные» животные, сплоченные в сообщество «коллективистской психологией», и в своем поведении с членами собственного сообщества являются истинным об­разцом всех социальных добродетелей. Крысы непобеди­мы, потому что внутри большой стаи никогда не бывает серьезной борьбы, причем наиболее защищенными себя чувствуют детеныши и слабые животные. Кроме того, кры­сы пользуются теми же методами, что и человек, — тра­диционной передачей опыта и его распространением внут­ри тесно сплоченного сообщества.

Известно, что крысы были самым страшным бедстви­ем во времена парусного флота. Иногда голодные крысы целиком сгладывали пьяных членов экипажа вместе с са­погами, оставляя только медные гвоздики и железные бля­хи от ремней. Поэтому единственно эффективным спосо­бом борьбы с крысиным сообществом была возможность

344

«взорвать» его изнутри. Способ получил название «крыси­ный король». Матросы отлавливали несколько десятков крыс и сажали их в какое-нибудь темное замкнутое про­странство, где крысы были обречены на голодную смерть. Но крысы, даже умирая от голода, не нападали на своих сотоварищей. В качестве пускового механизма пробужде­ния внутрисемейной агрессии использовали чужую крысу, которую подбрасывали через определенное время. Почуяв запах чужака, крысы приходят в безумную ярость и уби­вают его, а затем начинают кусать друг друга. Запах кро­ви опьяняет их еще больше. Главное — сломать очень жесткий запрет на агрессию против сородичей. Наконец, обезумевшие крысы начинают убивать друг друга. Остается 20 живых крыс, десять, затем четыре, и, наконец, две уце­левшие крысы вступают в последнюю смертельную схват­ку. Победитель, который сумел сожрать всех своих сороди­чей, и есть «крысиный король». Это уже крысиный «вы­родок» — животное, у которого полностью сломлены все запреты и механизмы торможения. Эта крыса способна только убивать и убивать своих сородичей, но у нее свой запах, и «нормальные» крысы не могут ее тронуть. Поэтому обыч­ные крысы чувствуют этого «кровавого убийцу» на рассто­янии и предпочитают с палубы выпрыгнуть в море и утонуть, чем встретиться с «королем-убийцей» в трюме, который сразу становится очень тесным. Вскоре на судне остается только одна крыса, которая уже никому не опасна.

4. Следующий запрет, опять-таки более абсолютный у сильно вооруженных животных (в основном хищников), не позволяет бить того, кто принял позу покорности. Как более слабому и проигравшему в схватке животному оста­новить распаленного в драке победителя? Это — предло­жить ему нарушить предыдущий запрет на применение смертельного приема. Проигравшие волк, лев или олень вдруг прыжком отскакивают от противника и встают бо­ком к нему, подставляя для смертельного удара самые уяз­вимые места. Но именно этот удар противник нанести не может. Например, волк подставляет победителю чрезвы­чайно ранимую боковую сторону шеи, выгнутую навстречу укусу. Галка подставляет под клюв той, кого нужно уми­ротворить, свой незащищенный затылок, как раз то место, которое стараются достать птицы при серьезном нападе­нии с целью убийства. Но именно этот удар (или смертель-

345

ный прием) более сильный противник нанести не может. Любопытно, что когда побежденная собака принимает позу покорности, то победитель сразу остановиться не может и проделывает движения смертельной встряски «вхолостую», т. е. возле самой шеи поверженного противника, но без укуса и с закрытой пастью.

Необходимо знать, что у животных разных видов «прин­ципы морали» закреплены по-разному и проявляются не­одинаково. Иногда в одном вольере содержат вместе ин­дюков и павлинов, чего делать не рекомендуется. Эти пти­цы относятся к одному отряду куриных и даже к одному семейству фазаньих, но ведут себя различно. Так, если ин­дюк и павлин вступают в драку из-за территории, и пав­лин, как более легкая птица, принимает позу покорности, подставляя своему противнику темечко, то индюк, не заду­мываясь, забивает павлина насмерть. Павлин же сделать уже ничего не может, так как из позы покорности в бое­вую стойку выйти невозможно.

Почему же у человека нет врожденных ограничений на приемы драки? К. Лоренц пишет, что «можно лишь пожа­леть о том, что человек как раз не имеет "натуры хищни­ка"». Большая часть опасностей, которые ему угрожают, происходит оттого, что по натуре он сравнительно безобид­ное всеядное существо, у него нет естественного оружия, принадлежащего его телу, которым он мог бы убить круп­ное животное. Именно поэтому у него нет и тех механиз­мов безопасности, возникших в процессе эволюции, которые удерживают всех «профессиональных» хищников от при­менения оружия против сородичей.

Когда же изобретение искусственного оружия открыло новые возможности убийства, то прежнее равновесие между сравнительно слабыми запретами агрессии и такими же слабыми возможностями убийства оказалось в корне нару­шено. Но хотя вроде бы никаких ограничений на приемы драки у человека нет, проигравший драку мальчишка вдруг закладывает руки за спину и, поставляя лицо, кричит: «На, бей, подлец». И хотя запрет в нас очень слаб, но действие его впечатляюще.

5. И напоследок еще один очень важный принцип по­ведения, характерный для многих животных: победа с тем, кто прав. Животное, защищающее свою территорию, свою нору, свою самку, своих детенышей, почти всегда выигры-

346

вает в конфликте. Даже у более сильного и агрессивного соперника. И не только потому, что отчаянно обороняет­ся и яростно нападает, но и потому, что противник зара­нее психически ослаблен. Его агрессивность сдерживает запрет, тот самый, который на юридическом языке назы­вают неприкосновенностью жилища, личной жизни и иму­щества.

Какой вывод можно сделать из этих любопытных фак­тов и закономерностей? Хотя аналогии между описанным выше «социальным и нравственным» поведением некото­рых животных и человека известны давно и многим, но выводы делаются различные и даже диаметрально проти­воположные. Так, логика рассуждения сторонников этоло-гической трактовки социальных явлений (К. Лоренц, Р. Ардри, Дж. Скотт и др.) сводится к следующему: по­скольку общепризнано, что человек произошел от живот­ного мира и наши животные предки прошли через дли­тельную эволюцию, прежде чем стали тем, что мы называ­ем Homo Sapiens, постольку, считают они, человек должен обладать и всеми теми свойствами, которые присущи жи­вотным, включая и биологическую основу мотивации его агрессивного поведения. Сравнительно недавно возникшая социобиология доходит даже до утверждения, что в осно­ве всех форм социального поведения человека лежат врож­денные структуры, присущие ему так же, как и всем дру­гим представителям животного мира. Так, наш образ жиз­ни, который, как мы считаем, создали мы сами, на самом деле в значительной мере определяется нашими генами. Социобиология утверждает, что все живые существа посто­янно конкурируют между собой, стремясь обеспечить себе наилучшие шансы на успешную передачу своих генов, т. е. носителей наследственных признаков.

Человек генетически запрограммирован на совершение насильственных действий, доказывает Р. Ардри, он бесси­лен против инстинктов собственной природы, которые не­отвратимо приводят его к социальным конфликтам и борьбе.

Исследователи же, стоящие на марксистских позициях (например, австрийский философ Вальтер Холличер), счи­тают, что человек далеко ушел от животного мира. А зна­чит, распространять закономерности последнего на чело­веческое поведение, его мотивы и механизмы, с научной

347

точки зрения, абсолютно бесперспективно. Человек, как подчеркивал К. Маркс, «только в обществе может разви­вать свою истинную природу, и о силе его природы надо судить не по силе отдельных индивидуумов, а по силе всего общества». Значит, человек как полностью отделившееся от животного мира общественное существо обладает харак­терными, специфическими только для него чертами и при­знаками.

Очевидно, что диалектический подход к изучению пове­дения человека, исходя из двойственной его природы, дол­жен включать изучение как преемственности, так и про­явления нарушения преемственности.

Например, К. Лоренц установил, что в высшей степе­ни сложные нормы поведения — влюбленность, дружба, иерархические устремления, ревность, скорбь — у серых гусей и у человека не только похожи, но и просто-таки совершенно одинаковы до забавных мелочей. Отсюда сле­дует, что раз подобия социального поведения у серых гу­сей и у человека не могут быть унаследованы от общих предков, то они не «гомологичны», а возникают исключи­тельно за счет так называемого конвергентного приспособ­ления. Древняя китайская мудрость гласит, что не все люди есть в зверях, но все звери есть в людях. Необходи­мо понять, что социальное поведение людей диктуется от­нюдь не только разумом и культурной традицией, но по-прежнему подчиняется еще и тем закономерностям, ко­торые присущи любому филогенетически возникшему поведению, а эти закономерности мы можем хорошо узнать, только изучая поведение животных.

Исследование целостного феномена власти показывает, что государственная власть своими корнями уходит в био­социальную эволюцию предков человека. Мы здесь исхо­дим из тезиса, что «ничто не рождается из ничего». Наши соотечественники М. Бутовская и Л. Файнберг на основе изучения предпосылок возникновения человеческого обще­ства пришли к следующему выводу о существовании у приматов социальной организации различной модификации: «Анализ социальных структур и социального поведения в сравнительном ряду приматов позволяет выявить несколь­ко универсальных типов социальной организации, присут­ствующих на всех основных уровнях филогенетического развития, а также наличие универсальных принципов вза-

348

имоотношений между особями в пределах сообщества (от­ношения воспроизводства, отношения, направленные на под­держание целостности группы, — дружелюбные альянсы, отношения иерархического порядка, направленные на упо­рядочение связей между особями, отношения между особя­ми, связанные с распределением ресурсов и среды обита­ния)». Здесь видны те отношения (связанные с целостно­стью организации, иерархией и распределением ресурсов, порядком), которые в человеческом обществе с его специ­фикой станут параметрами государственной власти и при­обретут свои качества. На наш взгляд, правомерно гово­рить об аналогиях между биологическими и социальными свойствами, в частности, об определенном параллелиз­ме между биологически обусловленным неравенством и иерархией в сообществах высших животных и государ­ственной властью.

Уже в первой половине XX столетия зоопсихологами было выявлено наличие устойчивой и развитой иерархии в сообществах высших животных. Наиболее показатель­ными в этом отношении были опыты Скиннера, исследо­вавшего групповую организацию у серых крыс, а также работы Дж. Гудолл¹ и Р. Шовена². При этом к 60-м го­дам представления о жесткой генетической обусловленно­сти неравенства сменяются концепцией группы как систем­ного целого, где основными детерминантами являются, с одной стороны, поведенческие реакции индивидуального эгоизма, с другой — протосоциальные альтруистические формы поведения. Более или менее удачное объяснение тому, как сочетаются в коллективных формах организации животного мира такие противоречивые начала, как аль­труизм и эгоизм, содержится в работе Р. Докинз «Эгоис­тический ген» (русск. пер. 1993 года), где была предложена интерпретационная модель живой особи как своеобразной машины, запрограммированной на выживание своих генов. Соответственно, там, где существует возможность сохране­ния и передачи индивидуальных генов, преобладают эгоис­тические формы поведения, в тех же обстоятельствах, где попытка каждой особи сохранить индивидуальные гены ставит под угрозу физическое существование всей группы, срабатывают альтруистические поведенческие реакции. Р. Эфроимсон упоминает описанный в специальной лите­ратуре случай самопожертвования взрослых самцов шим-

349

панзе, напавших на тигра для того, чтобы дать возмож­ность скрыться оставшимся членам группы³. Так или иначе были выявлены следующие основания групповой иерархии в отношении подчинения и господства в сообще­ствах высших животных (речь идет прежде всего о чело­векообразных обезьянах).

Базовым функциональным назначением как индиви­да, так и группы является сохранение видового генотипа вообще и генотипа данной популяции в частности. И груп­повые, и индивидуальные поведенческие реакции варьиру­ются в пределах от ярко выраженного эгоизма до альтру­изма (разумеется, термины «эгоизм» и «альтруизм» приме­няются в данном случае весьма условно и не содержат всего набора смыслов, обусловленных развитием человече­ской культуры).

На отмеченную пару полюсообразных типовых реакций накладываются коммуникативные ритуалы, в которых и обнаруживается собственно иерархия особей и прежде всего отношения господства и подчинения. Последние включа­ют в себя как индивидуально-статусное, так и стратовое доминирование, источники и основания которого носят множественный характер. Наиболее показательные приме­ры в этом плане составляют сообщества крыс и человеко­образных обезьян. В них подгруппу (или страт) бесспор­ных лидеров Альфа образуют взрослые особи — самцы, отличающиеся не только физической силой и свирепостью, но и быстротой поведенческих реакций, прежде всего реак­цией «принятия решения». То есть те, кто способен быст­ро действовать в минуту опасности, как правило, и стано­вятся вожаками. Этот страт является условно наиболее устойчивым источником доминирования, его можно услов­но обозначить как «полюс силы».

Вторую подгруппу, или страт, образуют особи Бета, ус­тупающие первым в физической силе, быстроте принятия решений и бесстрашии. Кстати, такие, казалось бы, чисто человеческие качества, как смелость, страх и др., в немень­шей степени присущи и животным особям. Этот факт хо­рошо известен кинологам. Особи Бета отличаются разви­тыми «мыслительными способностями», например, умением ориентироваться в нестандартной ситуации. Индикатором такого умения служит «экстраполяционный рефлекс», или

350

иначе «рефлекс предвидения», открытый отечественным зоопсихологом Крушинским.

Особи Бета становятся временными лидерами в крити­ческих обстоятельствах, предлагая новые нестандартные формы поведения тогда, когда привычные рефлекторные реакции не позволяют группе справиться с возникающи­ми трудностями. Страт Бета образует второй устойчивый источник доминирования в группе — своеобразный «полюс разума». Далее идет подгруппа молодых и менее опытных или взрослых, но не имеющих отличий самцов, которые составляют страты «подвластных», но «полноправных» (т. е. имеющих потомство) членов сообщества; их обычно обозначают как Гамма, Дельта и т. д. Замыкают иерархию «неполноправные» члены группы, своего рода «изгои» — Омега, те, для которых в обычных условиях не допускается спаривание, а следовательно, и сама возможность иметь по­томство. Особей Омега обычно принуждают пробовать незна­комую пищу, идти вперед, прокладывая маршрут в незнако­мых или опасных условиях, когда гибель одной из них должна послужить сигналом тревоги для всего сообщества.

Таков в общих чертах первый тип организации господ­ства и подчинения в сообществах высших животных; обычно он обозначается как «ранговая иерархия». Весьма любопытным при этом является то обстоятельство, что, несмотря на название «иерархия» для данного типа орга­низации животных сообществ, принадлежность к тому или иному страту вовсе не является наследуемой или только врожденной. Чтобы занять соответствующее место в страте Альфа или Бета, необходимо завоевать высокий индивиду­альный статус, и дети вожака в стае шимпанзе до дости­жения зрелости отстаивают свое индивидуальное место в соответствующем страте наравне со всеми, при том что, по мнению некоторых ученых, между самими стратами Альфа и Бета существует устойчивая конкуренция за безуслов­ное лидерство. В литературе известен трагикурьезный слу­чай, когда в лабораторных условиях особи Бета, регуляр­но получая значительную долю алкоголя, утрачивали чув­ство страха, вступали в драки с Альфа и нередко ста­новились вожаками. Правда, на короткое время, посколь­ку начинали испытывать устойчивое влечение к алкоголю. Они быстро «спивались», опускаясь в конце концов до уровня Омега. (Сходство с людьми настолько поразитель-

351

ное, что порою даже неловко становится за человека разум­ного.)

Следует учитывать и одно из универсальных правил биологии — для множества элементов системы характерны асимметрия взаимодействий и вытекающая из этого асим­метрия взаимоотношений. В то же время исследования синхронизации поведения животных и человека показали, что на самых разных уровнях интеграции — от биохими­ческих систем организма до сложных социальных взаимо­действий — обнаруживается взаимная синхронизация по­ведения. Следовательно, в основе социального поведения системы лежит принцип асимметричности взаимоотноше­ний и влияния ее элементов. Однако целостность системы требует устойчивости и повторяемости отношений между составляющими ее элементами. Отсюда вытекает необхо­димость регулятивных механизмов, использующих «нор­мы» поведения и иерархию организации (она устраняет конкуренцию отдельных видов поведения, чтобы сохранить целостность и порядок системы).

Значит, главный вывод, который делает биоэтика, за­ключается в том, что в нашем поведении, помимо дей­ствий, порожденных разумом, есть действия, мотивиро­ванные древними врожденными программами, доставши­еся нам от животных предков.

Но, конечно же, поведение человека не ограничивается этими врожденными животными программами. Ведь чело­век живет и действует, побуждаемый множеством потреб­ностей.

А. Маслоу, один из ведущих психологов США в обла­сти исследования мотивации, разработал «иерархию» по­требностей человека.

Она состоит из следующих ступеней: ступень 1 — физио­логические потребности — это низшие, управляемые органа­ми тела потребности: дыхательная, пищевая, сексуальная, потребность в самозащите. Ступень 2 — потребность в на­дежности — стремление к материальной надежности, здоро­вью, обеспечению по старости и т. п. Ступень 3 — соци­альные потребности. Удовлетворение этой потребности не объективно и трудно описуемо. Одного человека удовлетво­ряют очень немногие контакты с другими людьми, в другом человеке эта потребность в общении выражается очень силь­но. Ступень 4 — потребность в уважении, осознании соб-

352

ственного достоинства; здесь речь идет об уважении, прести­же, социальном успехе. Вряд ли эти потребности удовлетво­ряются отдельным лицом, для этого требуются группы. Сту­пень 5 — потребность в развитии личности, в осуществлении самого себя, в самореализации, самоактуализации, в осмыс­лении своего назначения в мире.

Маслоу выявил следующие принципы мотивации чело­века:

1. мотивы имеют иерархическую структуру;

2. чем выше уровень мотива, тем менее жизненно необ­ ходимыми являются соответствующие потребности, тем дольше можно задержать их реализацию;

3. пока не удовлетворены низшие потребности, высшие остаются сравнительно неинтересными. С момента удов­ летворения низшие потребности перестают быть потреб­ ностями, т. е. они теряют мотивирующую силу;

4. с повышением потребностей повышается готовность к большей активности. Таким образом, возможность к удовлетворению высших потребностей является боль­ шим стимулом активности, чем удовлетворение низ­ ших.

Маслоу отмечает, что нехватка благ, блокада базовых и физиологических потребностей в еде, отдыхе, безопасности приводит к тому, что эти потребности могут стать для обычного человека ведущими («Человек может жить хле­бом единым, когда не хватает хлеба»). Но если базовые, первичные потребности удовлетворены, то у человека могут проявляться высшие потребности, метамотивации (потреб-

12.3ак671 353

ности к развитию, к пониманию своей жизни, к поиску смысла своей жизни). Для многих людей присущи так называемые «неврозы существования», когда человек не понимает, зачем живет, и страдает от этого.

Если человек стремится понять смысл своей жизни, максимально полно реализовать себя, свои способности, он постепенно переходит на высшую ступень личностного са­моразвития.

«Самоактуализирующейся личности» присущи следую­щие особенности:

1. полное принятие реальности и комфортное отношение к ней (не прятаться от жизни, а знать, понимать ее);

2. принятие других и себя («Я делаю свое, а ты делаешь свое. Я в этом мире не для того, чтобы соответствовать твоим ожиданиям. И ты в этом мире не для того, что­ бы соответствовать моим ожиданиям. Я есть я, ты есть ты. Я уважаю, принимаю тебя таким, какой ты есть»);

3. профессиональная увлеченность любимым делом, ори­ ентация на задачу, на дело;

4. автономность, независимость от социальной среды, са­ мостоятельность суждений;

5. способность к пониманию других людей, внимание, доб­ рожелательность к людям;

6. постоянная новизна, свежесть оценок, открытость опыту;

7. различение цели и средств, зла и добра («Не всякое средство хорошо для достижения цели»);

8. спонтанность, естественность поведения;

9. юмор;

10. саморазвитие, проявление способностей, потенциальных возможностей, самоактуализирующее творчество в рабо­ те, любви, жизни;

11. готовность к решению новых проблем, к осознанию проблем и трудностей, своего опыта, к подлинному по­ ниманию своих возможностей.

Если человек достиг уровня самоактуализации, то у него высшие потребности начинают доминировать над низмен­ными. Это только в начале жизненного пути: если у чело­века нет хлеба, то он будет жить только для того, чтобы этот хлеб раздобыть. Когда же человек осознал свое пред­назначение в мире, то он может ограничиться минимумом воды и хлеба. Только человек, знающий, для чего он жи-

354

вет, может быть настойчивым и последовательным, терпе­ливым и постоянным, уверенным в себе и справедливым.

Для самоактуализации необходимо добиваться постав­ленных целей, понять свое место в жизни и следовать бо­жественной предначертанности. Чтобы достичь поставлен­ных целей, необходимо не поддаваться всему тому, что может помешать поставленной задаче; причем, если спорт­смен показывает возможности тела, то самоактуализа­ция — это высший показатель возможностей духа. Смысл жизни человека состоит в максимально полном развитии, развертывании всех заложенных от бога талантов, задат­ков и способностей. Самоактуализация и есть полное ис­пользование всех возможностей человека. Обычно человек стремится выразить себя в той области, в которой он об­ладает наибольшими задатками и способностями. Но да­леко не каждая область человеческой деятельности помо­гает раскрытию творческих способностей. Тяжелый физи­ческий монотонный, нетворческий труд, на который обре­чена значительная часть человечества, не раскрывает, а на­против, губит имеющиеся способности. Подлинное наслаж­дение приносит только творческая работа. Наибольшую возможность для взлета мысли, для развертывания потен­циально безграничных духовных возможностей человека представляют наука и искусство. Видимо, тем и объясня­ется тот факт, что все большее количество людей стремится получить такую работу, где есть больше возможностей для творчества, соглашаясь при этом даже на более низкую зарплату. Стремление добиться уважения со стороны дру­гих людей — один из движущих мотивов в процессе по­иска смысла жизни, в особенности в тех областях, в кото­рых имеется большая возможность для творчества.

Можно сказать, что каждый человек имеет внутреннюю потребность стать всем тем, кем он может и по своей сво­бодной мотивации должен стать. Творческая работа чело­века над самим собой — главный механизм удовлетворе­ния данной потребности. Однако, в отличие от других су­ществ, человек как потенциально безграничное, космическое создание природы, в принципе, не может реализовать себя в полной мере. Это приводит к неудовлетворенности жиз­нью, которая выступает побудительной причиной творчес­кой деятельности. Вроде бы все просто и ясно, и мало кто оспаривает утверждение, согласно которому назначение

12* 355

любого человека — всесторонне развивать свои способно­сти и дарования. Это может стать целью любой жизни. Но правильно ли назвать эту цель высшей? Возникает вопрос: а для чего развивать свои способности, для какой высшей цели? Это и есть один из основных вопросов философии. Еще Иммануил Кант заметил, что философия должна от­ветить всем на два вопроса: «Кто мы такие?» и «Куда мы идем?» Очевидно, что данный круг вечных или «роковых» вопросов стимулируется осознанием человеком конечности своего существования. Смерть низводит человека к этим вопросам, властно побуждает напрягать ум и волю в по­исках ответа на них.

Очевидно, что проблема смысла и цели человеческого бытия, проблема жизни и смерти — это центральная про­блема философии.

Естественно, когда каждый человек — это отдельное звено в бесконечной цепи всего человечества, то довольно легко определить смысл существования и этого отдельно­го звена — ведь без него разорвется цепь. Но те же мате­риалисты утверждают, что смертен не только отдельный че­ловек, но и все человечество. Вообще ничего нет вечного под солнцем. Да и солнце рано или поздно потухнет, и не спасет человечество даже космический перелет в другую га­лактику, потому что и другая галактика рано или поздно взорвется, а в конце концов и вся Вселенная сожмется об­ратно в бесконечно малую величину. Известно, что в со­ответствии с концепцией универсального эволюционизма 15-20 млн лет назад все вещество нашей Вселенной кон­центрировалось в «сингулярности» — определенном фи­зическом состоянии, не подчиняющемся обычным законам физики. Вся материя была сконцентрирована в необычай­но малом объеме с гигантской плотностью и чудовищной температурой. Новейшие исследования показывают, что эта «сингулярность» была создана из ничего. И вот из этого «ничего» все и возникло, чтобы по истечении определенного времени в это «ничто» превратиться снова⁴.

Жизнь противоположна безжизненности, а смерть про­тивоположна рождению, ибо смерть и рождение — полю­сы и границы человеческой жизни, ее пределы. Смерть даже более необходима, чем рождение, так как тот или иной человек мог и не родиться, поскольку его рождение зависело от многих случайностей. Но раз он родился, то

356

уже ничто не может спасти его от смерти. «Против смер­ти нет никаких средств», — писал Ф. Энгельс.

Все понимают, что человек в своем физическом теле не • может жить вечно, но отношение людей к этому факту раз­лично. Одни считают, что ценность жизни очень мала из-за ее ограниченности. И как было бы хорошо, если бы че­ловек мог жить вечно... Но человек нерасторжимыми уза­ми связан со своим поколением, с окружающей его с детства социальной средой, а все это — с конкретным историческим временем. И человек не может выпрыгнуть за границы сво­его времени и своего поколения. А если кому это и удает­ся, то счастья не приносит. Одну 105-летнюю англичанку спросили: «А у Вас есть враги?» — «Нет, — с грустью ответила она, — ни одного не осталось. Они все умерли, как, впрочем, и все друзья». Но человек в принципе, никог­да не может примириться с необходимостью своего ухода из этого мира. И, очевидно, лучший выход из ситуации, которую мы изменить не в силах, — это изменить свое к ней отношение. Ведь ограниченность жизни побуждает людей ценить и беречь время, жить интенсивно и насыщен­но. Мысль о бесконечности жизни, о бесконечности буду­щих наслаждений сделала бы людей равнодушными к се­годняшней радости, к сегодняшнему удовольствию. Фило­софы не без основания считают, что все великое и нужное всем создано людьми, которые хотели успеть совершить что-то значительное, которые стремились оставить свой след в истории, увековечить свое имя в памяти потомков. Римские философы-стоики даже сформулировали глав­ный жизненный принцип, по которому должен жить каж­дый человек: «Думай о смерти». Из этого принципа сле­дует, что каждое свое действие, каждый поступок, каждое высказывание и даже слово человек должен совершать так, как будто это его последнее слово и последнее действие в жизни. Следование такой жизненной установке наполня­ет содержанием и глубиной любое событие в жизни чело­века. Человек, думающий о смерти, способен часами любо­ваться цветком, морским прибоем, огнем очага. Вся восточ­ная культура построена на созерцании земной красоты: японец может всю ночь просидеть и получить громадное удовольствие, наблюдая за падающим снегом или цветком сакуры. Большинство же людей следуют в своей обыден-

357

ной жизни прямо противоположной позиции — вообще стараются не думать о смерти.

Да, мысли о неизбежности смерти невыносимы, но не­которые философы не без основания считают, что вечная жизнь была бы для человека проклятием, подлинной му­кой. Необходимо отметить, что в ряде случаев наивное и потребительское отношение верующих к религиозному дог­мату о загробном существовании препятствует людям тру­диться над своим подлинным земным счастьем, думать об улучшении земной жизни, о совершенствовании отношений в обществе. Еще древнегреческий историк Плутарх подме­тил эту особенность людей, верующих в бессмертие, — их недооценку земной жизни. «И придавая настоящей жиз­ни в сравнении с вечностью мало значения или, вернее, не придавая ей никакого значения, они прозябают, не исполь­зуя жизни; в своем малодушии они пренебрегают добро­детелью и деятельностью и презирают самих себя как рож­денных на один день, неустойчивых и ни на что достойное не способных». Ведь бессмертие делает человеческую жизнь бессмысленной, лишает ее ценностей и интересов. Смерт­ность делает жизнь трагичной, но зато может наполнить ее глубоким смыслом. Каждый период в жизни человека вно­сит свое содержание и свои способы решения важнейших проблем, стоящих перед человеком.

Если бы даже вопреки законам природы удалось до­биться бессмертия человека, то это поставило бы челове­чество перед сложнейшими проблемами, которые со време­нем стали бы неразрешимыми и завели человечество в тупик. В качестве примера можно привести интересный рас­сказ «Бессмертный», написанный известным аргентинским писателем Хорхе Луисом Борхесом. Суть этого рассказа в том, что его герой посетил однажды город Бессмертных, муд­рецов, нашедших волшебную реку и получивших дар ни­когда не умирать. Сам город оказывается заброшен и представляет собой громоздкий и бессмысленный лабиринт, где множество ходов упирается в тупики. А возле города обитает дикое и мрачное племя, которое кажется ему совер­шенно тупым и неразвитым, практически не умеющим го­ворить. Но волею судьбы он ближе знакомится с одним из дикарей и с изумлением узнает, что это... Гомер! Бессмерт­ный Гомер, в памяти которого, отягощенной веками, оста­лись только отдельные слова и фразы из собственных про-

358

изведений, почти лишенные теперь всякого смысла. Дика­ри — это и были Бессмертные. Борхес пишет: «Наученная опытом веков, республика Бессмертных достигла совершен­ства в терпимости и почти презрения ко всему. Они зна­ли, что на их безграничном веку с каждым случится все. В силу своих прошлых или будущих добродетелей каждый способен на благостыню, но каждый способен совершить и любое предательство из-за своей мерзопакостности в про­шлом или в будущем... А если взглянуть на вещи таким образом, то все наши дела справедливы, но в то же время они — совершенно никакие. Гомер сочинил «Одиссею», но в бескрайних просторах времени, где бесчисленны и безгра­ничны комбинации обстоятельств, не может быть, чтобы еще хоть однажды не сочинили «Одиссею». Каждый чело­век здесь никто, и каждый Бессмертный — сразу все люди на свете». И дальше: «Смерть (или память о смерти) на­полняет людей возвышенными чувствами и делает жизнь ценной. Ощущая себя существами недолговечными, люди и ведут себя соответственно: каждое совершаемое деяние может оказаться последним; нет лица, чьи черты не сотрут­ся, подобно лицам, являющимся во сне. Все у смертных имеет ценность — невозвратимую и роковую. У Бессмерт­ных же, напротив, всякий поступок (и всякая мысль) — лишь отголосок других, которые уже случались в затеряв­шемся далеке прошлого, или точное предвестие тех, что в будущем станут повторяться и повторяться до умопомра­чения. Нет ничего, что бы не казалось отражением, блуж­дающим меж никогда не устающих зеркал. Ничто не слу­чается однажды, ничто не ценно своей невозвратностью. Печаль, грусть, освященная обычаями скорбь не властны над Бессмертными».

Такой же, как и Борхес, точки зрения на проблему бес­смертия придерживается и наш известный генетик — академик Н. Дубинин. По его мнению, в основе развития и общечеловеческого прогресса лежит процесс смены поко­лений. Индивид, отдавший все для развития вида (челове­чества), должен уйти. Мавр сделал свое дело — Мавр дол­жен умереть. По мнению Дубинина, личное бессмертие че­ловека явилось бы непреодолимой преградой на пути его духовного развития.

Живая природа устроена так, что жизнь питается жиз­нью, т. е. жизнь поддерживается смертью. Так, если взгля-

359

нуть на проблему смерти с точки зрения биолога, то она неотделима от жизни. И дело не в том, что смерть следу­ет за жизнью, а в том, что смерть обеспечивает саму жизнь. Наиболее ярким примером этого служат клетки нашей кожи, ее наружного слоя. Поверхностные клетки кожи являются мертвыми. Это полупрозрачные кристаллы, ко­торые скреплены друг с другом тонким слоем жира. Эти клетки наполнены кератином. Они в определенное время мертвеют, а потом и вовсе сбрасываются кожей, а на их место приходят другие. Все это — плановый процесс, про­цесс непрерывного умирания ради жизни. Эти мертвые клетки, словно гибкий панцирь, защищают находящиеся под ним нежные ткани. Такая защита необходима, по­скольку истинно живые клетки не могут переносить непос­редственного соприкосновения с воздухом. Кристалличе­ские клетки панциря образуются из живых клеток ткани: они постепенно вытесняются на поверхность кожи, где должны выполнять свою миссию уже не в живом, а мерт­вом состоянии. Но ведь в этом мертвом состоянии они выполняют жизненно важные для всего живого организ­ма функции. Как же тогда понимать смерть? В функцио­нальном плане она — часть жизни, не так ли? Кстати, эти клетки не просто умирают по причине какого-либо неудоб­ства или недостатка. Они сами убивают себя именно для того, чтобы, перейдя в неживое состояние, обеспечивать вы­полнение организмом своих жизненных функций. Еще до того как клетка выйдет на поверхность кожи, у нее начи­нается подготовка к своей новой функции — образованию панциря. С этой целью сама клетка вырабатывает яд для себя же. Ядом служит фиброзный кератин. Так постепенно вся клетка наполняется роговым веществом.

Таким образом, трудно непроницаемым барьером отде­лить жизнь от смерти. Если эти клетки мертвые, то «наше тело буквально укрыто смертью». Ведь мы ежедневно сбра­сываем с себя полмиллиона мертвых клеток. Собственно, все, что можно видеть в нас — мертво. Жизнь спрятана под этой мертвой оболочкой. Как-то неловко от такого заключения. Поэтому не лучше ли отказаться от такого категорического определения смерти и считать, что мы живы целиком, а не частично?

На примере клеток кожи видно, что отмирание, смерть является неотъемлемой частью жизни. Но это касается не

360

только клеток кожи. Новые клетки в живом организме возникают непрерывно. Их образуется во взрослом орга­низме ровно столько же, сколько отмирает. Так организм непрерывно обновляется. Это все идет планово, и смерть клеток не является чем-то нежелательным, какой-то тра­гедией. Отнюдь нет. Даже наоборот — трагедией было бы, если бы они не отмирали. Значит, смерть обеспечивает нор­мальное развитие жизни.

Когда мы говорим о смерти и бессмертии по отноше­нию к человеческой личности, то речь идет главным обра­зом о психике, или душе. Для материалистов «душа» — это синоним психики и обозначает совокупность психиче­ских явлений, являющихся системным свойством мозга. В христианстве душа — это непостижимое, бесплотное «духовное начало», которое Бог вдохнул в сотворенное им из праха тело первого человека. При этом душа дана че­ловеку, так сказать, во временное пользование. Когда фи­зическое тело умирает, то душа отлетает в мир иной. Итак, душа — это что-то временное, имеющее начало и неизбеж­ный конец, или это вечное начало, данное нам от Бога?

Что касается проблемы бессмертия, то философ А.К. Макеев, основываясь на некоторых данных современ­ной науки, пришел к заключению, что «...идеал достижимо­сти индивидуального бессмертия и даже признание наличия во Вселенной биосистем, уже обладающих бессмертием, на­дежды человечества на встречу в космосе с братьями по ра­зуму, уверенность во всесилии знания, побеждающего смерть и могущего на базе информационных программ биополевых систем возвратить к жизни всех, как говорится, ушедших в небытие, но в новой, более совершенной форме, на небелковой основе, — все это существенные элементы истинно научного мировоззрения... Эта проблема уже по­ставлена на повестку дня развивающейся наукой. Идеалы подобного рода действительно заражают оптимизмом и мо­гут служить важным стимулом вдохновения во всех сфе­рах практической и теоретической деятельности человече­ства, осознавшего реальность таких идеалов».

Если биоэтику трактовать не узко (медицински и био­логически), а как широкую и философски глубокую дис­циплину, то ее центральное ядро — отношение к жизни и смерти. Жизнь понимается как самоценность, как высшая ценность. Поэтому возникают проблемы, которые выходят

361

за рамки отношений врача и пациента, а именно, отношение к жизни, животным, к биогеоценозам, к биосфере и т. д.

Биоэтика возникла и стала интенсивно развиваться в начале 70-х годов в США и Западной Европе. Большую роль в становлении биоэтики сыграла медицина, а также развитие генетики, осознание не только биологами, но и обществом возможных негативных последствий генной инженерии. Новый уровень технико-практических воз­можностей медицины и экспериментальной науки поставил перед учеными новые этические проблемы. Биоэтика воз­никла как ответ на технологические вызовы в медицине. Новые технологии трансплантации органов, зарождения и поддержания жизни вступили в противоречие и просто в конфликт с традиционными культурными ценностями и с традиционными аксиологическими ориентациями. Например, для христианства сердце — это не только важнейший био­логический, но и духовный орган человека.

Можно сказать, что биоэтика — это форма защиты прав человека, в том числе его права на жизнь, на здоровье, на ответственное и свободное самоопределение своей жизни.

Если мы будем рассматривать биоэтику не просто как анализ норм взаимоотношений врача и пациента, а в бо­лее широком контексте и в силовом поле тех ментальных и ценностных форм, которые определяют отношение к жиз­ни и смерти, к детству и старости, то в этом случае био­этика окажется аксиологически нагруженной. Она не толь­ко включит в себя этические нормы отношения к живот­ным, но и экологическую этику, этику отношений человека с биогеоценозами и со всей биосферой. Не только человек, но и вся природа окажутся субъектами этических размыш­лений и моральной регуляции.

Мы находимся в самом начале пути по развитию био­этики, хотя в США уже издана пятитомная энциклопедия по данным проблемам.

Выдвигаются и отстаиваются следующие постулаты:

1. Единство науки и гуманистических ценностей.

2. Необходимость ставить гуманистические цели выше исследовательских.

3. Регулирование, исходя из гуманистических ценнос­ тей, научных исследований, включая и запреты на некото­ рые виды экспериментов, связанных с участием человека.

362

4. Разработка правил биомедицинских работ с учетом прав личности, включая юридические нормы.

Хочется остановиться на вопросах неразрывной связи биоэтики с медицинской этикой и правом. Общественный смысл биоэтики заключается в том, что она является кон­кретным проявлением гуманизма в медицине. Этот кри­терий является основным в научных исследованиях по биологии и медицине. И какие бы цели ни ставились ис­следователями, гуманизм и безвредность для человека все­гда должны стоять на первом месте — такой подход слу­жит мерилом любой человеческой деятельности, в том числе и по ускорению научно-технического прогресса. В этой связи необходимо развивать экологическую этику и разрабатывать специальный экологический кодекс.

Что нового в биоэтике сравнительно с традиционной врачебной этикой? Современный врач сталкивается с конф­ликтом духа и буквы клятвы Гиппократа, которая была незыблемой этической основой врачевания в течение двад­цати четырех веков.

Возьмем наиболее известную этическую заповедь Гип­пократа — прежде всего не навредить пациенту («в какой бы дом я ни вошел, я войду туда для пользы больного, воз­держиваясь от причинения всякого вреда и несправедливо­сти»). Когда современные хирурги-трансплантологи переса­живают почку или долю легкого живого донора (даже имея на это добровольное согласие донора) обреченному больно­му, проведенное этическое предписание по отношению к до­нору с очевидностью нарушается. Современный прогресс клинической медицины потребовал уточнения самого прин­ципа гуманизма. Соответствует ли гуманности искусствен­ное оплодотворение или прекращение жизнеподдерживаю-щего лечения умирающего пациента? Подлинным началом духовных исканий в биоэтике является тревога и забота о будущем человеческого рода. Когда американский биолог B.P. Поттер предложил термин «биоэтика», назвав ее «мо­стом в будущее», он был, несомненно, прав, так как биоэтика все более явно становится поиском реальных путей к со­зданию глобальной этики человечества будущего.

В биоэтике уже стали привычными такие понятия, как «право на аборт», «право на смерть» и т. д. Но, может быть, это есть квазиправо — оно не может быть записано во Всеобщей декларации прав человека. В самом деле,

363

сторонники права на аборт делают акцент на следующих ар­гументах: криминальные аборты есть еще большее зло, об­щество должно уважать право женщины на свободное и ответственное материнство; в особенности на ранних сроках беременности понятие «эмбрион» не тождественно понятию «человек» и т. д. В то же время они не придают должного значения другим аргументам: отмена запрета на аборт про­сто игнорирует моральный статус эмбриона, ценность жиз­ни плода; аборт как моральный выбор самой женщины, вра­ча-оператора, юристов, легализовавших такую социальную практику, не свободен от противоречий.

Сторонники разрешения проблем умирающего больного с помощью активной эвтаназии говорят, что в этом за­ключается его «право на смерть». Есть потребность в допу­стимости «убийства из милосердия» неизлечимо больного близкого человека. Следует признать, что такая ситуация является особенно психологически убедительной, ведь здесь требование милосердного отношения к страданию, «смерт­ной муке» другого человека может обрести силу категори­ческого императива. Но это еще не значит, что такой вы­бор можно безоговорочно оправдать этически. Врач, осуще­ствивший «убийство из милосердия», совершает отчаянный и рискованный шаг «по ту сторону добра и зла» и обрека­ет себя на вечную (до конца своей сознательной жизни) работу самооправдания: достаточно ли весомыми были в тот момент его аргументы, когда он в привычных опреде­лениях добра и зла единственно по своей воле поменял местами знаки «плюс» и «минус».

Проблемы биоэтики обладают одним ярко выражен­ным качеством: в поисках их решения люди, вместо того чтобы приходить к какому-то общему решению, скорее рас­ходятся во мнениях. Это происходит потому, что стороны делают акцент на разных аспектах одной проблемы и при­ходят в результате к разным выводам. Например, в воп­росе об абортах одна сторона делает акцент на правах ма­тери, а другая — на правах внутриутробного ребенка. И каждая сторона по-своему права.

Биоэтика должна основываться на гуманизме, и лишь в таком виде она может быть приемлема.

364

4. Творчество

Творчество как процесс создания чего-то нового час­то предполагает, что человек может испытывать недоста­точность информации, знаний, умений для достижения цели и решения той или иной проблемы, а именно поэтому ему необходимо сделать рывок в неизведанное, создать новые знания, умения, новые объекты и произведения. Эмоции, вдохновение, воображение помогают сделать этот «ры­вок в творчество». Огромную роль эмоций в творческом процессе признавал и В.И. Вернадский. Он писал: «Гово­рят: одним разумом можно все постигнуть. Не верьте!.. Одна нить — разум, другая — чувство, и всегда они друг с другом соприкасаются в творчестве».

Американский психолог Л. Кюби утверждал, что неспо­собность сознания быть творческим связана с тем, что оно логично и ограничено строго упорядоченными символами и понятиями, которые исключают возможность создания новых порядков и сочетаний, т. е. подавляют фантазию и воображение. Там же, где воображение свободно от оков логики за счет эмоций, имеет место творчество. Науч­ное и техническое творчество проявляется в поиске и на­хождении принципиально нового решения научной или технической проблемы, причем структура мыслительного процесса решения проблемы сложна, но неизменно успеху, «озарению», нахождению нового решения способствует эмо­циональная увлеченность проблемой, вера в успех, эмоцио­нальная положительная стимуляция.

Выделяют четыре стадии решения проблемы:

• подготовка;

• созревание решения;

• вдохновение;

• проверка найденного решения.

Структура мыслительного процесса решения проблемы:

1. Мотивация (желание решить проблему).

2. Анализ проблемы («выделение «что дано», «что тре­ буется найти», какие недостающие или избыточные данные и т. д.).

3. Поиск решения:

3.1. Поиск решения на основе одного известного алго­ритма (репродуктивное мышление).

365

2. Поиск решения на основе выбора оптимального варианта из множества известных алгоритмов.

3. Решение на основе комбинации отдельных звень­ ев из различных алгоритмов.

4. Поиск принципиально нового решения (творческое мышление):

1. на основе углубленных логических рассуждений (анализ, сравнение, синтез, классификация, умозаключение и т. п.);

1. на основе использования аналогий;

2. на основе использования эвристических приемов;

2. на основе использования эмпирического метода проб и ошибок.

В случае неудачи:

3.5. Отчаяние, переключение на другую деятельность («период инкубационного отдыха» — «созревание идей»), озарение, вдохновение, инсайт, мгновенное осознание реше­ ния некоторой проблемы (интуитивное мышление).

Факторы, способствующие «озарению»:

а) высокая увлеченность проблемой;

б) вера в успех, в возможность решения проблемы;

в) высокая информированность в проблеме, накопленный опыт;

г) высокая ассоциативная деятельность мозга (во сне, при высокой температуре, лихорадке, при эмоционально по­ ложительной стимуляции).

4. Логическое обоснование найденной идеи решения, логическое доказательство правильности решения.

4. Реализация решения.

5. Проверка найденного решения.

4. Коррекция (в случае необходимости возврат к эта­ пу 2).

Мыслительная деятельность реализуется как на уров­не сознания, так и на уровне бессознательного, характери­зуется сложными переходами и взаимодействиями этих уровней. В результате успешного (целенаправленного) дей­ствия получается результат, соответствующий предвари­тельно поставленной цели, и результат, который не был предусмотрен в сознательной цели; он является по отно­шению к ней побочным (побочный продукт действия). Проблема осознанного и неосознанного конкретизировалась в проблему взаимоотношения прямого (осознаваемого) и

366

побочного (неосознаваемого) продуктов действия. Побоч­ный продукт действия также отражается субъектом, это отражение может участвовать в последующей регуляции действий, но оно не представлено в вербализованной фор­ме, в форме сознания. Побочный продукт «складывается под влиянием тех конкретных свойств вещей и явлений, которые включены в действие, но не существенны с точки зрения цели».

Исследуя решение творческих задач, наблюдаем следу­ющую закономерность (Пономарев): вначале используют­ся первичные, автоматизированные способы решения (что соответствует низшим уровням), причем первичные спосо­бы действия реализуются до тех пор, пока становится ясно, что данным способом задачу не решить. На следующем этапе происходит осмысление неудач (средний уровень), осознается причина этих неудач, а именно то, что средства не соответствуют задаче, формируется критическое отноше­ние к собственным средствам и способам действия. В ре­зультате к условиям задачи применяется более широкий круг средств (3-й этап, средний уровень), происходит выра­ботка программ «поисковой доминанты», потом на низ­шем (неосознанном) уровне происходит интуитивное реше­ние, «решение в принципе», и затем на последних этапах (высший уровень) происходит логическое обоснование, вер­бализация и формализация решения. Механизм творче­ского процесса (таков же механизм развития): сознатель­ное => бессознательное => и вновь осознание.

Для усиления творческих мыслительных возможностей используют и «экзотические» приемы: введение человека в особое суггестивное состояние психики (активация бес­сознательного), внушение в состоянии гипноза воплощения в другую личность, в известного ученого, например, Леонардо да Винчи, что резко повышает творчество у обычного чело­века.

Для активации мышления можно применять специаль­ные формы организации мыслительного процесса, напри­мер, «мозговой штурм», или брейнсторминг — метод пред­ложен А. Осборном (США), предназначен для продуциро­вания идей и решений при работе в группе. Основные правила проведения «мозгового штурма»:

1. Группа состоит из 7-10 человек, желательно различ­ной профессиональной направленности (для уменьшения

367

стереотипизации подходов), в группе имеется лишь не­сколько человек, сведущих в рассматриваемой проблеме.

2. «Запрет критики» — чужую идею нельзя прерывать, критиковать, можно лишь похвалить, развить чужую идею или предложить свою.

3. Участники должны быть в состоянии релаксации, т. е. состоянии психической и мышечной расслабленности, ком­ форта. Кресла должны быть расположены по кругу.

4. Все высказываемые идеи фиксируются (на магнито­ фоне, в стенографических записях) без указания авторства.

5. Собранные в результате брейнсторминга идеи пере­ даются группе экспертов — специалистов, занимающихся данной проблемой, для отбора наиболее ценных идей. Как правило, таких идей оказывается примерно 10 процентов. Участников в состав «жюри-экспертов» не включают.

Эффективность «мозговых штурмов» высока. Так, в од­ной из американских фирм на 300 заседаниях «мозго­вого штурма» предложили 15 тысяч идей, из которых 1,5 тыс. идей были незамедлительно реализованы. «Моз­говой штурм», которые ведет группа, постепенно накапли­вающая опыт решения различных задач, положен в осно­ву так называемой синектики, предложенной американским ученым У. Гордоном. При «синектическом штурме» пре­дусмотрено обязательное выполнение четырех специальных приемов, основанных на аналогии: прямой (подумайте, как

368

решаются задачи, похожие на данную); личной, или эмпа­тии (попробуйте войти в образ данного в задаче объекта и рассуждать с этой точки зрения); символической (дайте в двух словах образное определение сути задачи); фантасти­ческой (представьте, как бы эту задачу решали сказочные волшебники).

Еще один способ активации поиска — метод фокаль­ных объектов. Он состоит в том, что признаки нескольких случайно выбранных объектов переносят на рассматривае­мый (фокальный, находящийся в фокусе внимания) объект, в результате чего получаются необычные сочетания, позво­ляющие преодолевать психологическую инерцию и кос­ность. Так, если случайным объектом взят «тигр», а фо­кальным — «карандаш», то получаются сочетания типа «полосатый карандаш», «клыкастый карандаш» и т.д. Рассматривая эти сочетания и развивая их, иногда удает­ся прийти к оригинальным идеям.

Метод морфологического анализа заключается в том, что в начале выделяют главные характеристики объек­та — оси, а затем по каждой из них записывают всевоз­можные варианты-элементы.

Так, рассматривая проблему запуска автомобильного двигателя в зимних условиях, можно взять в качестве осей источники энергии для подогрева, способы передачи энер­гии от источника к двигателю, способы управления этой передачей и т. д. Элементами же для оси «источники энер­гии» могут быть аккумулятор, химический генератор теп­ла, бензогорелка, работающий двигатель другой машины, горячая вода, пар и т. д. Имея запись по всем осям и ком­бинируя сочетания разных элементов, можно получить большое число всевозможных вариантов. В поле зрения при этом могут попасть и неожиданные сочетания, кото­рые едва ли пришли бы в голову.

Способствует интенсификации поиска и метод конт­рольных вопросов, который предусматривает применение для этой цели списка наводящих вопросов, например, «А если сделать наоборот? А если изменить форму объекта? А если взять другой материал? А если уменьшить или увеличить объект?» и т. д.

Все рассмотренные методы активизации творческих мыс­лительных возможностей предусматривают целенаправлен­ную стимуляцию ассоциативных образов (воображения).

369

Научное творчество и особенно творчество в искусстве опирается на воображение, которое, в свою очередь, нераз­рывно связано с эмоциями и чувствами человека.

Воображение — психический процесс, заключающийся в создании новых образов (представлений) путем перера­ботки материала восприятий и представлений, полученных в предшествующем опыте.

Воображение как своеобразная форма отражения дей­ствительности осуществляет мыслительный отход за пре­делы непосредственно воспринимаемого, способствует пред­восхищению будущего, «оживляет» то, что было ранее.

Воображение может быть пассивным (сновидения, гре­зы) и активным, которое, в свою очередь, разделяют на вос­создающее (создание образа предмета по его описанию) и творческое (создание новых образов, требующих отбора материалов в соответствии с замыслом).

Мечта — вид творческого воображения, связанного с осознанием желаемого будущего.

Этапы творческого воображения

• возникновение творческой идеи;

• «вынашивание» замысла;

• реализация замысла.

Синтез, реализуемый в процессах воображения, осуще­ствляется в различных формах:

• агглютинация — «склеивание» различных, в повсед­ невной жизни несоединимых, качеств, частей;

• гиперболизация — увеличение или уменьшение предме­ та, а также изменение отдельных частей;

• схематизация — отдельные представления сливаются, различия сглаживаются, а черты сходства выступают четко;

• типизация — выделение существенного, повторяюще­ гося в однородных образах;

• заострение — подчеркивание каких-либо отдельных признаков.

У людей «среднего ума» интеллект и творческие способ­ности обычно тесно связаны друг с другом. У человека с нормальным интеллектом обычно имеются и нормальные творческие способности. Лишь начиная с определенного уровня, пути интеллекта и творчества расходятся. Этот

370

уровень лежит в области IQ (коэффициента интеллекта), равного 120. Коэффициент интеллекта можно измерить тестами.

В настоящее время для оценки интеллекта чаще всего используют тест Стенфорд—Бине и шкалы Векслера. При IQ выше 120 корреляция между творческой и интеллек­туальной деятельностью исчезает, поскольку творческое мышление имеет свои отличительные черты и не тожде­ственно интеллекту.

Творческое мышление:

1) пластично, т. е. творческие люди предлагают множе­ство решений в тех случаях, когда обычный человек мо­жет найти лишь одно или два;

371

2. подвижно, т. е. для творческого мышления не состав­ ляет труда перейти от одного аспекта проблемы к дру­ гому, не ограничиваясь одной-единственной точкой зре­ ния;

3. оригинально, оно порождает неожиданные, небанальные, непривычные решения.

Креативность как показатель творческих возможностей человека понимается многогранно: «креативность — это продуцирование чего-то нового (идеи, объекта, новой фор­мы старых элементов и т. п.)», это «трансляция, перевод знаний и идей в новую форму», «пересечение двух идей од­новременно», «креативность — это самовыражение лично­сти, способность думать в неисследованных областях без влияния обычаев, свойственных для прошлой практики».

Известный психолог Гилфорд отмечает, что наиболее важными сторонами креативности являются факторы от­крытия (способность развивать информацию сверх того, что дает стимуляция) и факторы дивергентного мышления (способность выходить в различные направления над про­странством решаемой проблемы, отойти от системы при­вычных методов решения). У всех ли есть креативность? Одни ученые считают, что креативность проявляется толь­ко у особых людей в редкие моменты времени, другие по­лагают, что креативные процессы поддаются тренировке и расширению, но большинство уверено, что креативный про­цесс тренировать нельзя, так как он возникает только в результате сочетания проблем, индивидуальностей, навыков и специального окружения.

Творцом так же, как и интеллектуалом, не рождаются. Все зависит от того, какие возможности предоставит окру­жение для реализации того потенциала, который в различ­ной степени присущ каждому из нас. Как отмечает Фергю­сон, «творческие способности не создаются, а высвобожда­ются». Поэтому игровые и проблемные методы обучения способствуют «высвобождению» творческих возможностей учащихся, повышению интеллектуального уровня и профес­сиональных умений.

Мысль о необходимости разработки эффективных мето­дов решения творческих задач высказывалась давно, по крайней мере, со времени древнегреческого математика Паппа, в сочинениях которого впервые встречается слово

372

«эвристика». Однако лишь в середине XX века стало оче­видным, что создание таких методов не только желатель­но, но и необходимо. Появление методов активизации перебора вариантов — знаменательная веха в истории человечества. Впервые была доказана на практике воз­можность — пусть в ограниченных пределах — управ­лять творческим процессом. Осборн, Цвикки, Гордон по­казали, что способность решать творческие задачи можно и нужно развивать посредством обучения. Был подорван миф об «озарении», не поддающемся управлению и воспро­изведению.

Но все известные на Западе методы активизации мыш­ления сохранили старую технологию решения творческих задач, связанную с перебором вариантов решения той или иной проблемы. Сегодня ж недопустимо тратить время, средства и силы на «пустые» варианты. Это сравнимо с шахматистом, который, не зная простейших правил и при­емов, годами думает над ходом е2 — е4. А ведь метод проб и ошибок связан не только с огромными потерями време­ни и сил при решении задач. Пожалуй, наибольший ущерб он наносит, не давая возможности своевременно увидеть новые задачи.

Поэтому важно подчеркнуть приоритет нашего соотече­ственника Г.С. Альтшуллера, разработавшего наиболее эффективные и обоснованные методы качественно новой технологии решения изобретательских задач. Именно он является автором современной «теории решения изобрета­тельских задач» (ТРИЗ).

В основе ТРИЗ — представление о закономерном раз­витии технических систем. Материалом для выявления конкретных закономерностей является патентный фонд, содержащий описания миллионов изобретений. Ни в од­ном другом виде человеческой деятельности нет такого огромного и систематизированного свода записей «зада­ча — ответ».

Анализ патентных материалов позволил Альтшуллеру выявить ряд важнейших законов развития технических систем.

Особое внимание в этом методе сосредоточено на цент­ральных этапах творческого процесса — анализе задачи и формировании новой идеи, поначалу кажущейся неверо­ятной.

373

Г.С. Альтшуллер пишет, что «суть ТРИЗ в том, что она принципиально меняет технологию производства новых технических идей. Вместо перебора вариантов ТРИЗ пред­лагает мыслительные действия, опирающиеся на знание законов развития технических систем. Мир творчества ста­новится неограниченно управляемым и потому может быть неограниченно расширен»⁶.

Г.С. Альтшуллер также предложил новый алгоритм решения изобретательских задач (АРИЗ).

Основой АРИЗ является программа последовательных операций по анализу неопределенной (а зачастую и вооб­ще неверно поставленной) изобретательской задачи и пре­образование ее в четкую схему (модель) конфликта, не раз­решимого обычными (ранее известными) способами. Ана­лиз модели задачи приводит к выявлению физического противоречия. Параллельно идет исследование имеющих­ся вещественно-полевых ресурсов. Используя эти (или до­полнительно введенные) ресурсы, разрешают физическое противоречие и устраняют конфликт, из-за которого воз­никла задача. Далее программа предусматривает развитие найденной идеи, извлечение из этой идеи максимальной пользы.

В программе — в самой ее структуре и правилах вы­полнения отдельных операций — отражены объективные закономерности развития технических систем.

Поскольку программу реализует человек, АРИЗ предус­матривает операции по управлению психологическими факторами. Эти операции позволяют гасить психологиче­скую инерцию и стимулировать работу воображения. Зна­чительное психологическое воздействие оказывает само существование и применение АРИЗ: программа придает уверенность, позволяет смелее выходить за пределы узкой специальности и, главное, все время ориентирует работу мысли в наиболее перспективном направлении. АРИЗ имеет и конкретные психологические операторы, форсиру­ющие воображение.

374

I Здоровье и работоспособность

Современное естествознание рассматривает человекакак целостный природный и социокультурный феномен.

В этих целях необходимо выделить некоторую часть свода социоприродных изменений человека и проанализи­ровать их как интегральное образование, неразделимую совокупность. В качестве такой совокупности может быть выделена триада измерений, включающая космопланетар-ное измерение (биосферно-ноосферное, погруженное в кос­мическую среду мира), эволюционно-экологическое и, нако­нец, измерение, выражающее состояние человеческого здоровья преимущественно на популяционном уровне. Данная триада в целом отражает фундаментальные не­разрывные взаимосвязи человека и окружающего его космо-планетарного мира. Совокупность социоприродных измерений человека определяется, в частности, следующими закономер­ностями организованности монолита живого вещества. Во-первых, это взаимодействие живого вещества с потоком солнечной радиации и перевод энергии последнего в связан­ную энергию форм живого вещества, выступающих как трансформаторы космической энергии; во-вторых, действие двух биогеохимических законов (законов Вернадского — Бауэра), обусловливающих максимизацию живыми орга­низмами биогеохимической энергии в биосфере; в-третьих, проявление принципа Реди (принципа запрета в отношении абиогенеза⁷), согласно которому все виды зем­ных организмов происходят от других. Функции здоровья популяций, рассчитанные в соответствующих коэффициен­тах (человеко-часах), параметры их взаимодействия и ли­митирования применительно к данным экологическим свойствам среды могут служить показателями потенциа­ла экологического здоровья человека, социально-трудово­го потенциала общества.

Здоровье человека во многом связано с эволюционно-экологическими основами его психофизической деятель­ности.

Исследования показали, что в современной популяции людей формируются и новые варианты гено- и фенотипов человека. Морфотипы, которые в прежнее время развива­лись в соответствии с различными относительно постоян-

375

ными природно-экологическими и социальными условия­ми, теряют свои преимущества. Ритмы жизни, урбанизация, миграция, современные биосферно-ноосферные экологические изменения в целом предъявляют к людям новые требова­ния. Формируются генофенотипические свойства, которые наиболее адекватно отвечают современным психофизиоло­гическим, социальным потребностям жизни.

Более ста лет назад выдающийся французский биолог и медик К. Бернар выдвинул идею единства здоровья и болезни и, по существу, обосновал учение о гомеостазе. К мысли о гомеостазе он пришел на основе опыта медици­ны и собственных экспериментальных наблюдений. В лек­циях о жизни животных и растений в 1878 году Бернар обобщил этот свод данных. Утверждая единство здоровья и болезни, великий естествоиспытатель писал: «Физиоло­гия болезней, конечно, заключает в себе процессы, которые могут быть присущи им специально, но их законы абсо­лютно тождественны с законами, управляющими функци­ями жизни в здоровом состоянии».

Таким образом, учение о гомеостазе основано на убеж­дении в единстве здоровья и болезни. Поддержание внут­ренней среды как условие свободы жизни — таков сегод­ня принятый большинством в качестве истины принцип общей патологии. Эта идея пронизывает современные обобщающие руководства по общей патологии человека: «Компенсаторно-приспособительные реакции, обеспечиваю­щие гомеостаз, не являются какими-то особыми реакция­ми организма, а представляют собой разнообразные комби­нации его функций, развертывающиеся на той же, что и в норме, материальной основе, но протекающие, как прави­ло, с большей, чем обычно, интенсивностью и нередко со­провождающиеся появлением своеобразных тканевых из­менений».

И.B. Давыдовский, по-видимому, был глубоко прав, по­лагая, что здоровье и болезнь — это два качественно раз­личных феномена, которые могут сосуществовать в инди­видууме. В частности, ученый высказал правильное утверж­дение: сам организм (его центральная нервная система) может быть организатором патологических процессов. Это утверждение он обосновывал результатами большого количества экспериментов. Но один момент высказанной И.В. Давыдовским мысли следует уточнить: организация

376

(самоорганизация) патологического процесса есть органи­зация адаптивной программы в экстремальных, аварий­ных условиях среды, а «патология» есть организованный вариант жизни (выживания) на основе видовой програм­мы приспособления вида. Идеи такого рода присутствуют в работах Н.П. Бехтеревой, Г.Н. Кржижановского и дру­гих ученых.

В чем же основное противоречие и единство феноменов здоровья и болезни? Во-первых, человеческий организм, как и все «отдельности» живого вещества, теленомичен (целе­направлен). Каждый индивид социально-биологически те­леномичен по двум программам бессмертия: в продолже­нии рода и в социально-культурной активности. В обычной жизни в экстремальных условиях возможны «отказы», минимизация психофизиологических функций, что будет субъективно и объективно проявляться в диском­форте, в таких состояниях, которые сам индивид может причислить к категории патологии и болезни.

Во-вторых, если индивид имеет внутреннюю психоэмо­циональную установку на здоровье (в его обычном, житей­ском общепринятом понимании) как высшую ценность и цель жизни, то, как правило, этот индивид избегает труд­ностей, высокого риска, напряженного поиска борьбы. Вос­приятие состояний здоровья и болезни у таких людей бу­дет иным, нежели у тех, кто расценивает свою жизнь как путь достижения высших социальных целей, а само здо­ровье в таком движении жизни — как средство. Людям с этой последней установкой свойственны пассионарность⁸, подвижничество, творческий порыв, неистовость поиска, стремление к достижению высших целей. Такое направлен­ное психоэмоциональное напряжение, реакцию принято обозначать как реакцию Прометея, отделяя ее от столь неоправданно распространенной на любые болезненные состояния реакции стресса у человека. Реакция Прометея характеризуется изменением порогов сенсорных систем вследствие изменения психоэмоциональной установки так, что раздражители, ранее болезненные, патогенные, оказыва­ются нейтральными, их действие затормаживается. Приме­ры таких реакций многочисленны. Описаны явления, ког­да реакция Прометея охватывала всю жизнь человека — такова была жизнь МЛ. Ломоносова, И. Канта, Б. Рима­на, ВЛ. Вернадского.

377

Есть и интересные примеры внушенной (наяву или под гипнозом) физической или психоэмоциональной понижен­ной чувствительности и, наоборот, внушенных (самовну­шенных) патологических состояний. Это лишь отдельно взятые явления. В целом же изменение уровней чувстви­тельности, реактивности организма постоянно имеет место у каждого человека на протяжении его жизни.

В экстремальных условиях (в случае перегрузки, трав­мы, инфекции, интоксикации и др.) видовая аварийная программа реализуется в том, что существенно (иногда до возможного минимума) сокращается внешняя работа и все резервы направляются на развитие новых внутренних функционально-морфологических механизмов сохранения жизнеспособности, выживания, выздоровления. Организм перестраивает свою жизнедеятельность в максимально за­крытом режиме. Вся эта перестройка на основе видовой аварийно-адаптивной программы для данного индивида, по существу, есть необходимое его вовлечение в процесс эволю-ционно-видового выживания (адаптации вида).

Естественно, что относительно обычной, здоровой жиз­недеятельности такая перестройка оценивается как нечто внешнее, как болезнь. Ясно, что это — новое качество жизнедеятельности индивида на основе видовой адаптив­ной программы, которое И.В. Давыдовский справедливо назвал адаптацией через болезнь. Здесь термин «болезнь» относится к индивиду, к его жизнедеятельности в обычных условиях среды, а понятие «адаптация» отражает более масштабную закономерность видового гомеостаза.

Вероятно, антропоэкологические взгляды древних на то, что здоровье и болезнь суть разные качества жизни, в сво­ей основе справедливы. Как утверждал С.П. Боткин в зна­менитой речи в Военно-медицинской академии (1886 г.), «человек мало-помалу приспособился к различным коле­баниям внешних условий, передавая своему потомству по­стоянно нарастающую способность приспособления, кото­рая в значительной степени увеличивалась с помощью зна­ния и искусства, приобретаемых путем наблюдения и ответа: «Реакция организма на вред недействующие на него влияния внешней среды и составляет сущность боль­ной жизни».

В работах российских клиницистов, патологов были намечены пути решения проблем общей патологии, сфор-

378

мулированы основы видения проблем гомеостаза, феноме­нов здоровой и нарушенной жизни, предприняты попытки обосновать понимание здоровья и болезни как диалекти­ческого единства и противоположности.

При анализе специфики здоровья в указанном отноше­нии следует четко разграничивать здоровье отдельного че­ловека и здоровье популяции. Здоровье индивида есть ди­намический процесс сохранения и развития его социально-природных, биологических, физиологических и психических функций, социально-трудовой, социокультурной и творче­ской активности при максимальной продолжительности жизненного цикла. Здоровье популяции в отличие от это­го представляет собой процесс долговременного социаль­но-природного, социально-исторического и социо-культур­ного развития жизнеспособности и трудоспособности че­ловеческого коллектива в ряду поколений. Это развитие предполагает совершенствование психофизиологических, со­циокультурных и творческих возможностей людей.

Здоровье популяции и индивида является необходимой предпосылкой интеллектуального здоровья человека, пол­ноценной реализации его творческих возможностей. И наоборот, когда социально-исторические условия пре­пятствуют полноценному развитию интеллектуального здоровья, в высокой степени вероятно такое отрицатель­ное следствие, как снижение общего уровня здоровья по­пуляции, выраженное в показателях заболеваемости и смертности, росте хронической патологии и т. д.

Необходимо говорить о триаде важнейших функций популяционного здоровья. В измеримых коэффициентах человеко-часов эти три функции определяются следующим образом. Функция 1 — конкретный живой труд, или со­вокупность психофизических затрат в ходе производствен­ной деятельности, которые совершаются работающими индивидами внутри данной популяции. Функция 2 — социально-биологическое воспроизводство последующих поколений, с которыми связано существование институ­та семьи. Функция 3 — воспитание и обучение последу­ющих поколений, усвоение ими совокупности умений, на­выков и знаний, необходимых для успешной социально-производственной, творческой деятельности, для полно­ценного воспроизводства следующих поколений людей.

379

Комплексные научно-практические меры должны быть направлены на сбалансированное, взаимосвязанное разви­тие этих функций, обеспечивающее увеличение социально-трудового потенциала населения, сохранение и развитие здоровья людей. Фактически речь идет о разработке сис­тем жизнеобеспечения, учитывающих специфику различ­ных в природно-экологическом отношении территорий.

Больше всего на свете люди хотят иметь хорошее здо­ровье. Здоровье — это проблема номер один. Отлично, но пробовали ли вы определить, что же все-таки означает здоровье?

В 1947 году Всемирная организация здравоохранения, основанная по инициативе ООН, предложила краткую формулировку термина «здоровье». Здоровье — это состо­яние полного физического, умственного и социального благосостояния. Оказывается, каждый человек рождается на свет с определенным запасом жизненной энергии, кото­рой и определяется его жизненная роль. Этот запас у лю­дей разный.

Жизненная энергия, которую мы получили при рожде­нии, подобна банковскому денежному вкладу, который мы можем расходовать по своему желанию, но который мы никогда не сможем пополнить. Только постоянный конт­роль над ее расходами поможет нам разумно использовать это сокровище.

Когда организм переживает состояние стресса, все его жизненно важные системы подвергаются перенапряжению, будь то сердце, почки, желудок или другие органы. Они выходят из строя в зависимости от того, какой из них наи­более уязвим у каждого конкретного человека.

Образ жизни значительного процента пациентов в воз­расте до 60 лет, страдающих сердечными приступами, на­зван учеными типом «А». Подобные личности склонны к соперничеству и постоянной спешке. Другими словами, их образ жизни такой, что они находятся в постоянном состо­янии стресса.

«Многие полагают, что после того как они подверг­лись действию чрезвычайных раздражителей, отдых мо­жет им вернуть прежнее состояние и силы. Это неверно. Эксперименты на животных ясно показали, что каждое такое воздействие оставляет неизгладимый след, ибо израс­ходованные адаптационные резервы не могут быть восста-

380

новлены»⁹. Попытка избежать всех форм стресса — не выход из положения. Исследования показали, что сокраще­ние активности также ведет к сокращению жизни.

Расточать жизнь, «сжигая» ее с ранних лет, столь же безрассудно, как и «ржаветь» от бездеятельности. Во мно­гих случаях успех в жизни зависит от умеренности и рав­новесия.

Каждый из нас имеет два возраста, принимаемых во внимание. Первый — это наш хронологический возраст — здесь мы ничего изменить не можем. Мы рождаемся в оп­ределенный день, и с этой поры календарь начинает терять листок за листком. Но есть также и физиологический воз­раст, с которым мы можем кое-что сделать. Какой бы ни был ваш хронологический возраст, вы можете сделать нечто значительное со своим физиологическим возрастом толь­ко при условии, что действительно хотите этого.

Если у вас есть определенная программа, нужно неукос­нительно придерживаться ее. Спортсмены знают, что две недели вынужденного бездействия снижают их силы и воз­можность хорошо выступить на соревнованиях на 25 %. Но чтобы восстановить прежнюю форму, потребуется уже не две недели, а шесть. Поэтому борьба за свое здоровье не должна вестись от случая к случаю. Она должна стать новым образом жизни.

Еще во времена Гиппократа, отца медицины, было из­вестно, что человеческие эмоции связаны с заболеваниями. Но только в 1818 году Гейнрус применил новый термин, ко­торым стали часто пользоваться при описании подобных феноменов, — психосоматические заболевания. Греческое «психе» означает душа, «сома» — тело. Итак, мы имеем дело с «душевно-телесными» заболеваниями. При всех за­болеваниях имеется взаимосвязь между эмоциями и состо­янием организма. Почти все больные, независимо от того, знали они об этом или нет, имели предшествующие забо­леванию эмоциональные переживания.

Когда человек не справляется с критическими стрес­совыми состояниями, то его мозг или организм обязатель­но выходят из строя. И если развивается какое-то заболе­вание, оно ударяет по самым уязвимым местам нашего организма. Где проявит себя болезнь, зависит от того, ка­кие органы оказались «повышенно чувствительны» в ре-

381

зультате перенесенных детских заболеваний, наследствен­ной предрасположенности или состояния нервной системы.

Эмоциональные стрессы влияют на организм двумя основными путями. Эмоции, связанные с проявлением враждебности, вызывают повышенную реакцию организма, а такие чувства, как страх или уныние — пониженную.

Доказано, что бактерии не начинают своей разруши­тельной работы в организме человека, пока какой-то вне­шний, будь то физический или химический, раздражитель не даст им такую возможность. Другими словами, люди, которые часто болеют, обычно бывают не в состоянии про­тивостоять стрессу без каких-либо последствий. Если вы хотите избежать болезни, старайтесь держать себя в отлич­ной физической форме. Это «сорвет все планы» микробов.

Неплохо также стараться избегать состояния, ведуще­го к эмоциональному перенапряжению.

Доктор Аллан Мейджи замечает: «Если на человече­ский организм внезапно воздействовать кратковременным или длительным шумом, он отвечает той же реакцией, что и при эмоциях гнева или страха». Очень важно избегать шума, насколько это возможно.

Думайте всегда о хорошем. Соломон, один из мудрей­ших людей, когда-то живших на земле, говорил: «Веселое сердце благотворно, как врачевство, а унылый дух сушит кости».

Подобно тому как мрачные мысли могут вывести вас из строя, так светлые и добрые помогут сохранить наи­лучшее здоровье. Два следующих ниже списка могут по­мочь вам в этом, напомнив о том, чего необходимо избегать и к чему следует стремиться.

382

Твердо решитесь подняться над всеми трудностями жизни — и она будет долгой, здоровой и счастливой.

Сотрудничайте с природой в ее стремлении восстановить нарушенный баланс и гармонию в системах организма. На­конец, изучайте все, что можно, о природных средствах ле­чения. Свежий воздух, солнечный свет, умеренность, от­дых, физические упражнения, вода и правильное пита­ние — необходимые факторы здоровья и долголетия.

Деятельность — закон всего нашего существования, бездеятельность — причина болезней.

Среди физически пассивных людей инфаркт миокарда встречается в два раза чаще, чем среди людей физически активных.

Польза человеческому организму от физических упраж­нений неоценима. Упражнения:

1. улучшают кровообращение;

1. предупреждают преждевременные сердечные заболева­ ния;

2. увеличивают доставку кислорода организму;

3. способствуют пищеварению;

4. успокаивают нервы и уравновешивают эмоции;

5. повышают сопротивляемость организма к заболеваниям;

6. снимают усталость;

7. укрепляют мышцы, кости и связки;

8. придают фигуре стройность;

10. обостряют умственные способности;

11. усиливают самообладание, развивают ловкость;

12. помогают противостоять неожиданным стрессам, будь то физические или эмоциональные;

13. улучшают функции желез;

14. развивают силу, уверенность и волю;

15. содействуют правильной оценке окружающей действи­ тельности и других людей;

16. способствуют крепкому сну.

Мало кто реально представляет себе, какую роль играет вода в нашей жизни. На 50-65 % человеческий организм

383

состоит из воды. Мышцы содержат 75 % воды, и даже в костях ее больше 20 %. Каждая клетка нуждается в жид­кости. Все химические и электрические процессы в организ­ме совершаются в жидкой среде. В среднем человек дол­жен выпивать как минимум в стаканов воды ежедневно. Распланируйте питье воды таким образом: два стакана сразу после подъема утром, два — в середине дня, между завтраком и обедом, и два стакана во второй половине дня.

Для нормального функционирования наш организм нуждается в определенном количестве поваренной соли. Чрезмерное употребление соли может привести к серьез­ным проблемам, в частности, к повышению кровяного дав­ления.

Всем известно пагубное влияние сахара на состояние зубов. Научные исследования показали, что избыточное потребление сахара значительно повышает уровень холе­стерина в крови, а это может привести к заболеваниям сердца.

Так как мозгу для обмена веществ необходима глюкоза, всякое нарушение содержания сахара в кровяном русле приводит к нарушению работы клеток мозга.

Подсчитано, что одна белая клетка крови — лейко­цит — может уничтожить около 14 вражеских бактерий.

Доведите потребление сахара до 24 чайных ложек в сутки — и лейкоцит «в рукопашном бою» сможет одо­леть лишь одну бактерию. Те, кто употребляет много са­хара, открыты для многочисленных инфекционных заболе­ваний.

Доказано не только то, что вегетарианская диета сто­ит наравне с мясной, но и то, что во многих отношениях она значительно лучше. С употреблением в пищу мяса свя­заны определенные опасности. Животные жиры содержат холестерин, которого нет в жирах растительного происхож­дения. А мы уже говорили, что холестерин тесно связан с возникновением сердечно-сосудистых заболеваний. В тка­нях животных содержатся отработанные продукты, кото­рые должны выводиться почками. Каждый, кто ест мясо, прибавляет, таким образом, эти шлаки к своим собствен­ным, нагружая дополнительной работой почки. Из более чем 200 заразных болезней животных половина опасна и для человека, и более 80 из них легко передаются между позвоночными животными и человеком. Недавно было об-

384

наружено, что в небольшом куске поджаренного мяса ве­сом около килограмма содержится столько же бензопирена, сколько в 600 выкуренных сигаретах. Бензопирен — кан­церогенное вещество. У подопытных мышей он вызывает опухоли желудка и белокровие.

С избыточным потреблением мяса мы вводим в орга­низм много пуриновых оснований, экстрактивных веществ, вызывающих кишечное гниение и отравляющих организм. Установлено, что обильная мясная пища подавляет дея­тельность полезной микрофлоры, обитающей в нашем ки­шечнике. На переваривание мяса уходит очень много энер­гии, требуется слишком обильный прилив крови к желу­дочно-кишечному тракту.

Мясная пища, как известно, изобилует токсическими продуктами обмена веществ, подлежащими выбросу из орга­низма. Об этом знали еще в странах Древнего Востока. Там даже существовала своеобразная казнь: приговорен­ных к смерти кормили только вареным мясом, и они уми­рали от самоотравления на 28-30 день, т. е. гораздо рань­ше, чем при полном голодании.

Потребление чрезмерного количества животных жиров ведет к увеличению содержания в крови наиболее крупных жировых шариков — хиломикрон, регуляция их содержа­ния в крови нарушается, одновременно повышается свер­тываемость крови. Все это вместе взятое способствует на­рушению кровотока. Это особенно опасно для сердца боль­ных атеросклерозом. Все больше и больше здравомыс­лящие и обеспокоенные люди склоняются к вегетариан­скому образу жизни, и они вознаграждаются лучшим здо­ровьем.

Бывает, что человек чувствует себя хорошо, все органы и системы работают, казалось бы, нормально, но достаточ­но легкого сквозняка — и он уже во власти недуга: на несколько дней слег в постель с высокой температурой. Выходит, что даже при нормальных качественных показа­телях организм может быть чрезвычайно уязвимым, а зна­чит, не абсолютно здоровым. И совершенно справедливо предлагает академик Н.М. Амосов ввести новый медицин­ский термин «количество здоровья» для обозначения меры резервов организма. Есть скрытые резервы сердца, почек, печени. Выявляются они с помощью различных нагрузоч­ных проб. Здоровье — это количество резервов в организ-

13.3ак.671 385

ме, это максимальная производительность органов при сохранении качественных пределов их функций.

Сегодня вместо 100 лет мы живем в среднем 70, т. е. наша жизнь укорачивается на 30 лет. Первой причиной этого, отнимающей у нас примерно 20 лет, можно считать повседневную нагрузку на мозг — болезни, переживания, неправильный образ жизни; все это как бы бьет по мозгу и вызывает его преждевременное изнашивание. Второй причиной, отнимающей у нас примерно 10 лет, является указанное И.И. Мечниковым самоотравление гнилостны­ми веществами из толстого кишечника. Регулярно употреб­ляя кисломолочные продукты, мы имеем все основания надеяться выиграть 10 лет здоровой жизни.

Одного ученого спросили: «Как удлинить жизнь?» Он ответил: «Прежде всего — не укорачивать ее».

Секрет долголетия кроется в пяти условиях жизни: закаленное тело, здоровые нервы и хороший характер, пра­вильное питание, климат, ежедневный труд.

Правильный образ жизни И.И. Мечников называл ор-тобиозом («орто» — прямой, правильный; «био» — свя­занный с жизнью).

Кратко рассмотрим восемь важнейших условий орто-биоза — какими они представляются с точки зрения совре­менной науки. Прежде всего следует снова назвать труд, являющийся важнейшим условием физиологического бла­гополучия. Органы-тунеядцы быстро чахнут.

Важнейшим условием ортобиоза является нормаль­ный сон. Дирижером симфонии жизни, старящимся в пер­вую очередь, является мозг. Средством же восстановления его сил, даваемым самой природой, служит в первую оче­редь состояние сна. Понятно поэтому, что правильное ис­пользование этого блага абсолютно необходимо.

Следующее условие — служба доброго настроения, по­ложительные эмоции. Их обеспечивают доброжелательное отношение к другим людям, юмор, оптимизм. Надо фиксиро­вать внимание на хорошем и уметь радоваться ему.

Положительные эмоции уменьшают болевые ощуще­ния. Согласно теории, которую разработали американские ученые Р. Мелзак и П. Уолл, положительные эмоции как бы закрывают «болевой шлагбаум» в сером веществе спинного мозга, а отрицательные, наоборот, открывают его. Положительные эмоции — универсальный исцелитель от

386

многих недугов, иногда даже от такого тяжелого заболева­ния, как рак. Например, американские ученые утверждают, что в Нью-Йорке зарегистрировано 20 больных раком, ко­торые излечились от него, не прибегая к помощи ни спе­циальных фармакологических веществ, ни радиоактивно­го излучения: всего-навсего с помощью положительных эмоций (новая любовь, коренные изменения в жизни, общий оптимистический настрой).

Среди условий правильного образа жизни весьма суще­ственным является рациональное питание. Рациональ­ным оно должно быть по качеству, по количеству и по ре­жиму. Знаменитый кардиолог Уайт правильно говорил: чтобы не болеть атеросклерозом и дольше прожить, надо не злоупотреблять двумя вещами: желудком и будильни­ком, т. е. есть не досыта, а спать по потребности.

Избегать алкоголя и никотина — важное условие ор-тобиоза. Алкоголь — яд для всех клеток тела. Слабеют нервные процессы, особенно тормозной. Дрябнет сердечная мышца. Неблагоприятное действие оказывает алкоголизм родителей на потомство, повышая число детей с психохи­мическими и физическими дефектами. От алкоголя тяже­ло страдает печень — она перестает должным образом выполнять свою барьерную, защитную роль. Кишечные яды все свободнее проникают в кровь, и закономерный ко­нец алкоголика — тяжелое отравление этими ядами, из­вестное под наименованием «белой горячки». Табачный яд — целый букет вредностей. Никотин — нервно-сосуди­стый яд. Он бьет современного человека в самое больное место — усиливает атеросклероз. От инфаркта миокарда курящие умирают в 11 раз, от рака легких в 13 раз чаще, чем некурящие. Живут они на 10 лет меньше.

Соблюдение режима, т. е. выполнение определенной деятельности организма в определенное время, приводит к образованию в мозгу условных рефлексов на время. В ре­зультате привычное время еды настраивает организм на принятие и переваривание пищи, привычное время для рабо­ты — на соответствующую форму деятельности. Мозгу не приходится каждый раз «раскачиваться», настраиваясь на новую деятельность — само время готовит его к данной работе. В силу этого, во-первых, мозг экономит ресурсы, во-вторых, работа протекает лучше. Понятно, что человек, со-

13* 387

блюдающий режим, имеет больше шансов на здоровье и долголетие.

Закаливание организма — важное условие ортобиоза. Под закаливанием понимают процесс приспособления организма к неблагоприятным внешним воздействиям, главным образом к ходовому фактору, причем приспособ­ление это достигается путем использования естественных сил природы — солнечных лучей, воздуха, воды.

Наконец, физические упражнения, достаточный объем двигательной активности; это — важнейший элемент фи­зической культуры и правильного образа жизни.

Валеология

Что такое работоспособность? Обычно отвечают — это способность к выполнению работы. О деятельности орга­низма по восполнению произведенных затрат, как прави­ло, забывают. Поэтому правильнее будет сказать, что, с физиологической точки зрения, работоспособность опреде­ляет возможности организма при выполнении работы к поддержанию структуры и энергозапасов на заданном уровне. В соответствии с двумя основными типами ра­бот — физической и умственной — различают физическую и умственную работоспособность.

Говоря о работоспособности, выделяют общую (потен­циальную, максимально возможную работоспособность при мобилизации всех резервов организма) и фактическую ра­ботоспособность, уровень которой всегда ниже. Фактиче­ская работоспособность зависит от текущего уровня здо­ровья, самочувствия человека, а также от типологиче­ских свойств нервной системы, индивидуальных особенно­стей функционирования психических процессов (памяти, мышления, внимания, восприятия), от оценки человеком значимости и целесообразности мобилизации определенных ресурсов организма для выполнения определенной деятель­ности на заданном уровне надежности и в течение задан­ного времени при условии нормального восстановления расходуемых ресурсов организма.

В процессе выполнения работы человек проходит через различные фазы работоспособности. Фаза мобилизации характеризуется предстартовым состоянием. При фазе врабатываемости могут быть сбои, ошибки в работе, орга-

388

нйзм реагирует на данную величину нагрузки с большей силой, чем это необходимо; постепенно происходит приспо­собление организма к наиболее экономному, оптимально­му режиму выполнения данной конкретной работы.

Фаза оптимальной работоспособности (или фаза ком­пенсации) характеризуется оптимальным, экономным ре­жимом работы организма и хорошими, стабильными ре­зультатами работы, максимальной производительностью и эффективностью труда. Во время этой фазы несчастные случаи крайне редки и происходят, в основном, по причи­не объективных экстремальных факторов или неполадок оборудования. Затем, во время фазы неустойчивости ком­пенсации (или субкомпенсации), происходит своеобразная перестройка организма: необходимый уровень работы под­держивается за счет ослабления менее важных функций. Эффективность труда поддерживается уже за счет дополни­тельных физиологических процессов, менее выгодных энер­гетически и функционально. Например, в сердечно-сосуди­стой системе обеспечение необходимого кровоснабжения органов осуществляется уже не за счет увеличения силы сердечных сокращений, а за счет возрастания их частоты. Перед окончанием работы, при наличии достаточно силь­ного мотива к деятельности, может наблюдаться также фаза «конечного порыва».

389

При выходе за пределы фактической работоспособнос­ти, во время работы в сложных и экстремальных услови­ях, после фазы неустойчивой компенсации наступает фаза декомпенсации, сопровождаемая прогрессирующим сниже­нием производительности труда, появлением ошибок, вы­раженными вегетативными нарушениями — учащением дыхания, пульса, нарушением точности координации.

Первый этап — врабатывание — приходится, как пра­вило, на первый час (реже на два часа) от начала работы. Второй этап — устойчивой работоспособности — длится последующие 2-3 часа, после чего работоспособность вновь снижается (этап некомпенсированного утомления). Эти три этапа повторяются дважды за трудовой день: до обеденно­го перерыва и после него.

Таким образом, в течение суток кривая работоспособно­сти выглядит волнообразной. Максимальные подъемы отме­чаются в 10-13 и 17-20 часов. Минимум работоспособнос­ти приходится на ночные часы. Но и в это время наблюда­ются физиологические подъемы с 24 до 1 часа ночи и с 5 до 6 часов утра. Периоды подъема работоспособности в 5-6, 11-12, 16-17, 20-21, 24-1 час чередуются с периодами ее спа­да в 2-3, 9-10, 14-15, 18-19, 22-23 часа. Это нужно учиты­вать при организации режима труда и отдыха.

Любопытно, что в течение недели отмечаются те же три этапа. В понедельник человек проходит стадию врабаты-вания, во вторник, среду и четверг имеет устойчивую рабо­тоспособность, а в пятницу и субботу у него развивается утомление.

390

Существует ли изменение работоспособности в течение продолжительных периодов времен: месяца, года или не­скольких лет? Хорошо известно, что работоспособность женщин зависит от месячного цикла. Она снижается в дни физиологического стресса: на 13-14 день цикла (фаза ову­ляции), перед месячными и во время них. У мужчин подоб­ные изменения гормонального фона выражены слабее. Не­которые исследователи связывают околомесячные коле­бания тонуса с гравитационным влиянием Луны. Есть подтверждения, что действительно, в период полнолуния че­ловек имеет более высокий обмен веществ и нервно-психи­ческую напряженность и менее устойчив к стрессам, чем во время новолуния. Причем у женщин овуляция и падение тонуса приходятся чаще всего на полнолуние.

Сезонные колебания работоспособности заметили давно. В переходное время года, особенно весной, у многих людей появляются вялость, утомляемость, снижается интерес к работе. Это состояние называют весенним утомлением.

Упомянем и о модной теории определения трех биорит­мов — физического, эмоционального и интеллектуально­го — со дня рождения. Такие циклы действительно суще­ствуют, причем они имеют связь с показателями обмена веществ. Но их трудно прогнозировать с момента рожде­ния из-за многочисленных привходящих факторов, вызы­вающих физические, эмоциональные, психические стрессы.

391

Например, при напряженных тренировках спортсменов или во время студенческой сессии амплитуда соответствующих биоритмов была все время на подъеме, а частота увеличи­валась. Это свидетельствует о том, что психологические фак­торы сильнее природных датчиков ритма.

В последние годы обнаружены ритмы функционирова­ния нервной, мышечной и сердечно-сосудистой систем про­должительностью 5-16 дней. Их выраженность зависит от тяжести труда. У людей тяжелого физического труда они равны 5-8 дням, у работников умственного труда — 8— 16 дням.

А как влияет на работоспособность возраст? Установ­лено, что в 18-29 лет у человека наблюдается самая вы­сокая интенсивность интеллектуальных и логических про­цессов. К 30 годам она снижается на 4 %, к 40 — на 13, к 50 — на 20, а в возрасте 60 лет — на 25 %. По дан­ным ученых Киевского института геронтологии, физичес­кая работоспособность максимальна в возрасте от 20 до 30 лет, к 50-60 годам она снижается на 30 %, а в следую­щие 10 лет составляет лишь около 60 % юношеской.

Длительное время ученые считали утомление отрица­тельным явлением, неким промежуточным состоянием между здоровьем и болезнью. Немецкий физиолог М. Руб­нер в начале XX веке высказал предположение, что чело­веку отпущено на жизнь определенное число калорий. По­скольку утомление является «расточителем» энергии, оно ведет к сокращению жизни. Некоторым приверженцам этих взглядов даже удалось выделить из крови «токсины усталости», сокращающие жизнь. Однако время не подтвер­дило этой концепции.

Уже в наши дни академик АН Украины Г.В. Фольборт провел убедительные исследования, показавшие, что утом­ление является естественным побудителем процессов вос­становления работоспособности. Здесь действует закон биологической обратной связи. Если бы организм не утом­лялся, то не происходили бы и восстановительные процес­сы. Чем больше утомление (конечно, до определенного пре­дела), тем сильнее стимуляция восстановления и тем выше уровень последующей работоспособности. Важно и то, что в период восстановления происходит «текущий ремонт» органов и тканей, усиливаются процессы регенерации, за­живления ран. Все это говорит о том, что утомление не

392

разрушает организм, а поддерживает его. Подтверждением этого вывода являются исследования советского физиолога, профессора И.А. Аршавского, в ходе которых было установ­лено, что физические нагрузки не сокращают, а наоборот, увеличивают продолжительность жизни.

Одно из наиболее емких определений состояния утом­ления дали советские ученые В.П. Загрядский и А.С. Его­ров: «Утомление — возникающее вследствие работы — временное ухудшение функционального состояния организ­ма человека, выражающееся в снижении работоспособнос­ти, в неспецифических изменениях физиологических фун­кций и в ряде субъективных ощущений, объединяемых чув­ством усталости».

Почему же такая полезнейшая вещь имеет отрицатель­ную окраску: снижается интерес к работе, ухудшается настро­ение, нередко возникают болезненные ощущения в теле?

Сторонники эмоциональной теории объясняют: это происходит, если работа быстро наскучила. Другие основой усталости считают конфликт между нежеланием работать и принуждением к труду. Наиболее доказанной сейчас счи­тается деятельная теория.

Начиная с фазы субкомпенсации возникает специфиче­ское состояние утомления. Различают физиологическое и психическое утомление. Первое из них выражает прежде всего воздействие на нервную систему продуктов разложе­ния, освобождающихся в результате двигательно-мускуль-ной деятельности, а второе — состояние перегруженности самой центральной нервной системы. Обычно явления пси­хического и физиологического утомления взаимно перепле­таются, причем психическое утомление, т. е. ощущение усталости, как правило, предшествует утомлению физиоло­гическому. Психическое утомление проявляется в следу­ющих особенностях:

1. в области ощущений утомление проявляется в пони­ жении восприимчивости человека, в результате чего от­ дельные раздражители он вообще не воспринимает, а другие воспринимает лишь с опозданием;

2. снижается способность концентрировать внимание, со­ знательно его регулировать, в результате человек отвле­ кается от трудового процесса, совершает ошибки;

3. в состоянии утомления человек меньше способен к за­ поминанию, труднее также вспоминает уже известные

393

вещи, причем воспоминания становятся обрывочными, и человек не может применить свои профессиональные знания в работе в результате временного нарушения па­мяти;

4. мышление усталого человека становится замедленным, неточным, оно в какой-то мере теряет свой критиче­ ский характер, гибкость, широту; человек с трудом со­ ображает, не может принять правильное решение;

5. в области эмоциональной под влиянием утомления возникает безразличие, скука, состояние напряженнос­ ти, могут возникнуть явления депрессии или повышен­ ной раздраженности, наступает эмоциональная неустой­ чивость;

6. утомление создает помехи для деятельности нервных функций, обеспечивающих сенсомоторную координа­ цию, в результате этого время реакции усталого чело­ века увеличивается, а следовательно, он медленнее ре­ агирует на внешние воздействия, одновременно теряет легкость, координированность движений, что приводит к ошибкам, несчастным случаям.

Как показывают исследования, явления утомления в утренней смене интенсивнее всего наблюдаются на четвер-том-пятом часу работы.

При продолжении работы фаза декомпенсации может довольно быстро перейти в фазу срыва (резкое падение производительности, вплоть до невозможности продолже­ния работы, резко выраженная неадекватность реакций организма, нарушение деятельности внутренних органов, обмороки).

После прекращения работы наступает фаза восстанов­ления физиологических и психологических ресурсов орга­низма. Однако не всегда восстановительные процессы про­ходят нормально и быстро. После сильно выраженного утомления вследствие воздействия экстремальных факто­ров организм не успевает отдохнуть, восстановить силы за обычные 6-8 часов ночного сна. Порой требуются дни, не­дели для восстановления ресурсов организма. В случае неполного восстановительного периода сохраняются оста­точные явления утомления, которые могут накапливаться, приводить к хроническому переутомлению различной сте­пени выраженности. В состоянии переутомления длитель­ность фазы оптимальной работоспособности резко сокраща-

394

ется или может отсутствовать полностью, и вся работа проходит в фазе декомпенсации.

В состоянии хронического переутомления снижается умственная работоспособность: трудно сосредоточиться, временами наступает забывчивость, замедленность и порой неадекватность мышления. Все это повышает опасность несчастных случаев.

Психогигиенические мероприятия, направленные на снятие состояния переутомления, зависят от степени пе­реутомления.

Для начинающегося переутомления (I степень) эти ме­роприятия включают упорядочение отдыха, сна, занятия физкультурой, культурные развлечения. В случае легкого переутомления (II степень) полезен очередной отпуск и отдых. При выраженном переутомлении (III степень) не­обходимо ускорение очередного отпуска и организованно­го отдыха. Для тяжелого переутомления (IV степень) тре­буется уже лечение.

Вероятность возникновения несчастного случая повы­шается также, когда человек находится в состоянии моно-тонии вследствие отсутствия значимых информационных сигналов (сенсорный голод) либо вследствие однообразного

395

повторения похожих раздражителей. При монотонии воз­никает ощущение однообразности, скуки, оцепенелости, за­торможенности, «засыпания с открытыми глазами», отклю­чения от окружающей обстановки. В результате человек не в состоянии своевременно заметить и адекватно отреа­гировать на внезапно возникший раздражитель, что в ко­нечном счете и приводит к ошибке в действиях, к несчаст­ным случаям. Исследования показали, что к ситуациям мо­нотонии более устойчивы люди со слабой нервной системой, они дольше сохраняют бдительность по сравнению с лицами, обладающими сильной нервной системой.

6. Современные исследования проблемы здоровья долголетия человека

Устремление к жизни, к благополучию, выражающеекоренные, глубинные потребности всего биологического мира как основу его развития, а в сознании человека вос­ходящее к сокровенным мечтам о счастье, радости и бла­гополучии вечном, выступает как одна из движущих сил истории. Человек, его жизнь, причем не всякая, а жизнь, наполненная счастьем, радостью и благополучием является главной ценностью культуры. Это всегда было, есть и бу­дет внутренним императивом всей человеческой деятельно­сти, включая научно-техническую, производственно-хозяй­ственную и др., которые при поверхностном рассмотрении, казалось бы, не связаны со здоровьем, счастьем и долголе­тием, но в конечном счете, по внутренним убеждениям лю­дей, направлены на решение именно этих проблем.

Здоровье выступает одной из наиболее значимых основ человеческого счастья, радости и благополучия, поэтому проблема здоровья — кардинальная для всего человече­ства. Она всегда была и остается в центре внимания по­знающей и созидающей человеческой деятельности.

Конец XX века — эпоха невиданного научно-техниче­ского прогресса, радикального расширения знаний о при­роде. Исторически сложилась, однако, глубокая диссиммет-рия: 95% общего объема современных знаний составляют знания о неживом веществе, тогда как на долю знаний о живом веществе, включая человека, приходится не более

396

5%. Такая диссимметрия проявляется и в сфере конструк­тивной практической деятельности: мы видим наглядные успехи цивилизации в освоении недр Земли, в синтезе энер­гоносителей, в проникновении в ближайший и далекий кос­мос, в достижениях компьютерной техники, в успехах мате­матики, химии, астрофизики. Все это как бы ослепляет че­ловечество, вселяет уверенность во всемогущество разума, в его способность наконец-то проникнуть в суть живого ве­щества, самого человека, а значит, удастся побороть те эко­логические, генетические, чисто биологические процессы, ко­торые порождают заболевания, мучения и смерть.

Между тем живое вещество остается почти недоступ­ным бастионом. Несоизмеримо меньше, чем, например, вы­работка энергии, выросла урожайность зерновых, продолжи­тельность жизни за 2000 лет увеличилась не более чем в 2-3 раза, о большинстве причин, вызывающих эпидемии, заболеваемость и смертность, мы имеем сегодня самые по­верхностные и часто ошибочные представления. Указан­ная диссимметрия продолжает углубляться: природа, жи­вое вещество, интеллектуально-духовная сфера человека меняют свои параметры быстрее, чем мы успеваем это за­регистрировать, включить в сферу научного исследования.

Существует, таким образом, интеллектуальная «черная дыра»: цель удаляется от нас быстрее, чем мы в состоянии ее преследовать. Наука, ее прикладные отрасли оказались неготовыми к решению новых задач, и осознание этого фак­та, может быть, самое серьезное достижение науки на гра­ни веков.

Современные тенденции научно-технического прогресса, политические, экономические, социальные, экологические, военные и другие конфликты на планете существенно ме­няют статус и функции традиционных институтов культу­ры, образования, воспитания.

Если еще в сравнительно недавнем прошлом расходу­емые человеком ресурсы природы обладали компенсатор­ными, восстановительными механизмами, и можно было осваивать целину, проводить крупномасштабные мелиора­тивные работы, не ограничивать себя в использовании воды на химических производствах, вырубать огромные массивы леса, то к началу XXI столетия ситуация коренным обра­зом изменилась. На смену политическим, экономическим, идеологическим, военным диктатурам пришла диктатура

397

более жестокая и беспощадная — диктатура ограниченно­сти ресурсов биосферы. Границы в изменившемся мире оп­ределяют сегодня не политики, не пограничные патрули и не таможенная служба, а региональные экологические за­кономерности.

Экологическая диктатура — важнейший геополити­ческий факт конца XX и первой половины XXI века. Ми­ровое сообщество, интуитивно осознавая этот факт, не ос­тается безразличным к испытаниям ядерных зарядов, к за­пускам ракетных систем, к современным городам как к факторам популяционного стресса, к зонам экологических бедствий, к природным, техногенным и социогенным ката­строфам, к событиям, происходящим в так называемых «горячих» точках планеты. К сожалению, катастрофы та­кого типа рассматриваются не как проявление общего гео­космического стресса, «перегрева» планеты, а как изолиро­ванные эпизоды, неприятные, но предотвратимые. Игнори­руется факт перехода планеты и ее обширных территорий к перманентному состоянию катастрофы, для описания которых так же неприменима методология «устойчивого развития», как уравнения, описывающие ламинарный по­ток жидкости, неприменимы для описания турбулентных режимов.

Режим экологической диктатуры вынуждает нас воз­вращаться к полузабытому образу живой природы как хранилищу высших ценностей, объекту нашего уважения и любви — не эксплуатация и «освоение», а сосущество­вание, развитие и забота когда-то были определяющими в наших отношениях с природой. Даже самые закоренелые прагматики не могут не понимать, что противоположное чревато глобальной экологической катастрофой в истори­чески обозримой перспективе.

Изменяются и функции человека. Будучи погружен в природно-экологическую, производственно-трудовую и соци­альную среду, он уже не может рассчитывать на помощь медицины: при всей вооруженности современным диагно­стическим оборудованием, методами лечения, профилакти­ки, арсеналом гигиенических нормативов в современных условиях она оказалась не в состоянии гарантировать здо­ровье и благополучие нации. Сегодня наблюдается опасное снижение резервов репродуктивного здоровья населения России, ухудшение всех звеньев репродуктивного цикла —

398

оплодотворение, беременность, формирование полноценной семьи, физическое и психическое развитие ребенка, качество здоровья детей. Репродуктивное здоровье популяции оказы­вается своего рода исполнительным механизмом экологи­ческой диктатуры, дети оказываются больными уже с мо­мента рождения, не менее 80% хронических заболеваний у детей развивается в раннем возрасте. «Взрослая» меди­цина получает в свое распоряжение контингенты со сни­женной жизнеспособностью.

По оценкам отечественных специалистов, неприкосно­венный запас резерва репродуктивной прочности популя­ции сократился на 25%, тогда как 30%-ные потери гаран­тируют необратимое разрушение базовых механизмов эво­люция человека.

Вышеприведенные обстоятельства определяют необхо­димость формирования нового поля, «пласта» знаний, но­вых социальных и педагогических технологий, исходящих из современных представлений о закономерностях живой природы и человеческого общества. Как реакция на обо­стрение проблемы здоровья и ответ на запрос общества в мировой культуре и в нашей стране возникла экзистенци­альная конструкция — валеология (от лат. valeo — быть здоровым). Этот удачный, емкий термин ввел в научный обиход в 1980 году ИЛ. Брехман, известный фармаколог-физиолог, автор ряда монографий, в которых он в творчес­ком содружестве с новосибирскими учеными определил содержание валеологии. Вновь сформировавшаяся научная и образовательная дисциплина не является простой сум­мой или синтезом уже существующих, а являет собой но­вую область знаний

Валеология — наука о том, как стать и быть здоро­вым. Не только изучать, описывать, мечтать, а быть. Знать о здоровье можно много, но быть здоровым — это другое. Это точно так же, как, например, можно очень много знать об управлении автомобилями разных марок, прочитав об этом множество книг и самому написать множество науч­ных исследований. Но реально управляет машиной, водит ее — шофер, а читает или не читает он книги об этом, пи­шет или не пишет — это второстепенный вопрос.

Валеология — наука о законах формирования, сохра­нения и расширения жизненного потенциала каждого че­ловека. Это система знаний, формирующая целостное, си-

399

стемное представление о человеке и его здоровье как орга­ничной частицы Мироздания, и направленная на форми­рование всесторонне развитой, активной, творческой лич­ности.

Валеология рассматривает проблему человека и его здо­ровья в свете новой парадигмы на всех уровнях человечес­кого бытия:

• мировоззренческом — философия;

• социокультурном — теория культуры;

• психическом — психология;

• телесном — биология, физиология.

Она опирается на передовые современные достижения мировой и отечественной культуры в области философии, культурологии, социологии, науки, техники, педагогики и искусства.

Общественная потребность в такой дисциплине продик­тована опытом не только России. Существующее до насто­ящего времени убеждение, что проблема здоровья решает­ся исключительно средствами здравоохранения, практиче­ской медицины (включая условия труда и так называемый «образ жизни»), все более вытесняется пониманием чисто тактической, вспомогательной роли этих служб. Так что отдаленные, стратегические интересы сохранения этноса должны решаться на существенно более широкой инстру­ментальной, методологической и философской основе.

Опыт США, европейских стран и России показывает, что в целом здоровье нации и каждой личности в отдель­ности есть отнюдь не прерогатива и гарантия специализи­рованного ведомства — государственного или частного здравоохранения или гигиенически-профилактического корпуса государства и его регионов. Утомление популяции, социо- и техногенные стрессы, экологическая токсичность среды обитания — все это становится настолько всеобъ­емлющим, что никакая одна или две-три специальные службы не могут гарантировать сохранение здоровья у но­вого поколения. Общество начинает осознавать, что прак­тически любой крупный проект первой четверти XXI века, сколь бы он ни был обоснован в технологическом, энерге­тическом, экономическом, геополитическом аспектах, может оказаться невыполнимым ввиду дефицита человеческих ре­сурсов — не только и не столько количества людей, сколько и главным образом их качества — здоровья, психическо-

400

го и интеллектуального потенциала, способности к обучению, к социальной, биологической и профессиональной адаптации, их морально-нравственными параметрами.

Валеология как научно-практическая дисциплина имеет свой специфический предмет, не сводимый к предыдуще­му знанию физиологии, биологии и медицины. Она рассмат­ривает человека с учетом нового научно-философского зна­ния, а именно, как космопланетарный феномен на всех уров­нях его бытия, как освоенных рационально-научно, так и трансцендентальных, и с учетом научно-философского, не сводимого к телесно-социальному, пониманию здоровья.

Такое расширение поля предметной деятельности тре­бует соответственного расширения методологических воз­можностей новой дисциплины, что может быть обеспечено соединением в процессе духовного освоения действи­тельности естественнонаучной и специфически философ­ской методологии познания, включающей, наряду с раци­онально-логическим познанием, интуитивно-образные способы освоения действительности, что было предвосхи­щено Вл. Соловьевым: «... осуществление этого универ­сального синтеза науки, философии и религии... должно быть высшей целью и последним результатом умственно­го развития».

В результате применения новой методологии на новом поле предметной деятельности, естественно, будет получен комплекс специфически новых теорий, концепций, системных подходов к решению проблемы здоровья, а также ряд новых законов и закономерностей существования и развития пред­мета, открытых именно валеологией как новой наукой о здоровье. Это, в свою очередь, потребует и даст основание для формирования соответствующего специфического понятий­но-категориального аппарата, в основе которого — рас­смотрение здоровья как философской категории, позитив­ная направленность понятий, терминов и др.

И, наконец-то, без чего не может быть новой научно-практической дисциплины — это качественно новая прак­тика как критерий истины, не сводимая к уже имеющим­ся лечебным и диагностическим процедурам. Суть ее прежде всего должна состоять не в лечении как таковом, а в обучении человека быть здоровым, что включает по­вышение уровня грамотности в вопросах физиологии, био­логии и других наук о человеке, в том числе и в области

401

медицинского знания, в формировании современного миро­воззрения, принципов здорового образа жизни и активной смысложизненной позиции на основе нового научно-фило­софского знания, а также развитие новых возможностей человека, включая интуитивные способности реальной действительности и коррекции своего состояния. И толь­ко после этого — процедуры, диеты и т. д., назначаемые и применяемые на основе единства рационально-логическо­го и интуитивного осмысления каждой конкретной ситу­ации, причем, что уже очевидно, в обязательном их соот­ветствии с отечественными традициями.

Из приведенного очевидно, что специфической сущнос­тью валеологической практики, не сводимой к известным медико-биологическим и физиологическим способам оздо­ровления является то, что здесь в обязательном порядке любым терапевтическим процедурам, любым действиям предшествует образовательно-воспитательный блок — формирование адекватного мировоззрения и принципов здо­рового образа жизни и, на основе этого, развитие новых возможностей человека, а выбор и назначение оздоровитель­ных процедур совершается самим пациентом на основе единства рационального и внерационального (философско­го) осмысления проблемы. Обучающий специалист здесь присутствует уже как помощник, и не более. Пациент с этого момента сам берет свою судьбу в свои руки, стано­вится личностью свободной, способной вполне самостоя­тельно решать все возникающие у него проблемы здоровья и благополучия и даже учить этому других.

Процесс восстановления здоровья конкретного челове­ка, таким образом, как первичным дополняется образова­тельным блоком, а деятельность по оздоровлению народа страны должна быть основана на массовом валеологиче-ском и экологическом всеобуче. Без глубокого знания те­ории не стоит и помышлять об успешной практике оздо­ровления. Не лечить, а учить быть человеком — лозунг валеологии.

Валеология являет собой социокультурный феномен, ибо она вскрыла причины нездоровья нации, показывает пути выхода из критической ситуации, сложившейся в нашей стране в настоящее время. Достаточно привести только один факт: по продолжительности жизни россий­ские мужчины занимают 135-е место в мире, а женщи-

402

ны — 100-е. Это уровень аутсайдеров, вечно голодных африканских стран. В числе социальных причин такой вопиющей статистики можно назвать следующие:

1. Современная медицина в целом продолжает опирать­ ся на прежнюю научно-философскую парадигму, рассматри­ вающую Мир и человека только лишь на телесном уров­ не, и не признает результатов излечения заболеваний ме­ тодами, выходящими за ее пределы. Высшая медицинская школа продолжает готовить специалистов по патологии и практически не готовит специалистов по здоровью.

2. Лучшие умы человечества всегда понимали зависи­ мость здоровья от образа жизни и поведения человека. Немецкий философ В. Гумбольдт, живший в XIX веке, ут­ верждал, что со временем болезни будут расцениваться как следствие бескультурья, отсталости и потому болеть будет считаться позорным. Необходимо побуждать людей к со­ хранению и укреплению здоровья. Нужна своего рода «мода» на здоровье, которая поддерживается и обеспечива­ ется государством, чего пока нет.

3. Поскольку медицина в течение долгих лет жестко отрицала самолечение, у большинства людей почти на ге­ нетическом уровне отсутствует интерес, желание и воля взять ответственность за личное здоровье на себя.

4. Здоровье и благополучие человека в огромной мере детерминируется глобальными как космическими, так и экологическими факторами. Оно жестко зависит от эколо­ гических и политических обстоятельств.

5. Современная психология пришла к заключению, что любая болезнь может быть рассмотрена в частности и как психологическая защита, бегство человека от травмирую­ щей стрессовой ситуации. Болезнь, таким образом, как бы подсознательно желательна, и избавлять от нее человека, даже если это возможно, нельзя без предварительной ми­ ровоззренческой и психологической корректировки созна­ ния, ибо оставшаяся причина вызовет новую, еще более тяжелую болезнь.

Следует оговориться, что наиболее правильная позиция по отношению к медико-биологической отрасли знания должна быть более констатирующая, чем критическая. Она обретет свое место и предназначение в современной миро­вой культуре и в здравообеспечении. И наконец, как не следует бездумно надеяться на медицину, так же не следует

403

и предъявлять к ней абсолютных претензий еще и пото­му, что она, как отрасль создания собственного «товара» в виде лечебных услуг, ориентирована на спрос, и находит­ся немного впереди массового спроса населения на услуги в своей области — в области здравохранения.

Как же быть? Где искать выход? А выход состоит в том, чтобы согласиться, что мир исчерпывающе необъясним только рационально-логически («так и только так»). Мир и человек в нем рациональны и внерациональны. И совре­менное естествознание дает возможность выйти на новую ступень, грамотно и гармонично сочетая в единстве раци­ональный и внерациональные методы познания и преобра­жения мира и человека.

Один из наиболее глубоких современных ученых наше­го Отечества академик Никита Моисеев несомненный ра­ционалист. Он — математик и гидродинамик, эколог и климатолог, человек, преуспевший в точных науках, ученый естественник. Вместе с тем он раскованно мыслящий фи­лософ. В размышлениях о необходимых чертах цивилиза­ции будущего Моисеев подчеркивает, что мировоззрение ни­когда не может быть сведено к чисто научным, рационали­стическим миропредставлениям. Разум не всесилен. Ему доступно то, что «доступно». Абсолютизация возможнос­тей разума крайне опасна, как и всякая переоценка своих достаточно скромных сил. Ученый обращает внимание на наличие не только рациональной, но и иррациональной гра­ниц человеческой сущности. К этому его мнению, к позиции автора книги «Современный рационализм» нельзя не при­слушаться. Особенно при рассмотрении позиции здоровья.

Процесс кардинальных изменений в представлениях науки и философии о мире и человеке демонстрируют так­же публикации нового научного журнала «Сознание и физическая реальность» (т. 1. 1996. № 1-2.) В одной из публикаций говорится о том, что «для того чтобы лучше разобраться в особенностях работы феноменов сознания... используется понятие информационно-энергетического про­странства Вселенной. Оно относится к новому научному направлению «Биоэнергоинформатика», в концепции кото­рого содержится представление о Вселенной как о живой системе, более того, как о цельном соразмерном организме. В мировоззрении биоэнергоинформатики как бы вновь воз­вращается эзотерический платоно-пифагорский взгляд на

404

Живой Космос. Биоэнергоинформатика в то же время не противоречит астрофизическим концепциям конца XX века, таким как инфляционная теория эволюции Вселенной и антропный принцип в физике... Следствием такого подхо­да в биоэнергоинформатике становится также признание человека не наблюдателем, а естественной частью космоса, воспринимающей его цельную жизнь не только рационально, но и чувственно — через Дух и Душу». И в свете этого нового мировоззрения кардинальным образом изменяют­ся представления не только о человеке, его месте в Мироз­дании и его эволюционном предназначении, но и о социу­ме и всей планете. Вся планета может быть теперь пред­ставлена как бы единым Разумным Целостным Орга­низмом, в котором все ее составляющие — биосфера, чело­вечество и т. д., сосуществуют в гармоничной взаимосвязи и взаимозависимости. Становится очевидным, что здоровье личности, семьи, государства, планеты — неразделимы. Разумеется, «как бы» без прямой редукции мира человека к органическим явлениям. «Жаворонком» новых тенден­ций явилась, в частности, валеология, прежде всего как философская и научная система, как реальная практика укрепления здоровья человека с самого детства и на всем жизненном пути. Этому посвящено немалое количество исследований.

Переход от чисто редукционных, ньютоно-картезиан-ских (механистических) представлений о Мироздании и рафинированного рационально-логического познания к холистическим (целостным) представлениям и к единству рационально-логического и внерационального в позна­нии — суть происходящих сдвигов в современном позна­вательном процессе.

Человечество только тогда может надеяться на успехи в решении своих насущных проблем и выйдет на новый этап своего развития (не вечно же нам быть бедными и больными), когда философия как глубокое осмысление дей­ствительности, предшествующее и сопровождающее каждую мысль и каждое действие человека, в том числе и решение проблемы здоровья, станет повсеместно распространенной.

Современные социокультурные процессы, потрясшие нашу страну и ввергшие ее в пучину противоречий, разру­шений и войн, актуализировали «вечный» вопрос: кто мы — Восток или Запад? И для нас он непраздный —

405

смысложизненный, вопрос нашего дальнейшего существо­вания на планете, не только нашего здоровья и счастья. И в русской культуре этот вопрос находил «свое» разреше­ние — от языческой Руси до науки и философии русско­го космизма. Мы — земляне. Мы все, живущие на Зем­ле, — земляне, и поэтому нам надо жить в мире и радо­стном взаимопонимании друг с другом. И только это мо­жет быть основой здоровья и личного, и общества, и пла­неты. И мы должны донести эту простую и светлую мысль до всех стран и народов. «Русская идея» — забота не о себе, но о Мире, главная и мощная линия отечественной культуры. Понятно, что если другие народы тоже все силы приложат к этому, мир только выиграет. Одной из особен­ностей русской культуры всегда было человеколюбие. Для русской философии всегда был характерен поиск абсолют­ного Добра (правды, справедливости). И это находит яркое отражение в русской классической литературе и филосо­фии, которые несли миру глубоко выстраданную опытом поколений истину: нет и не может быть такой цели, ради которой была бы допустима жертва хотя бы в одну чело­веческую жизнь, в одну каплю крови, в одну детскую сле­зинку. Русская классическая философия — это философия предупреждения. Ее лейтмотив — нравственное вето на любой «прогресс», любой социальный проект, если они рас­считаны на принуждение, насилие над личностью.

Важным условием здоровья каждого человека и обще­ства в целом является их объективная необходимость в развитии планеты и всей Вселенной, познание и подчине­ние себя ее объективным законам. Ни лекарствами, ни оздоровительными диетами, ни ножом хирурга или пассами экстрасенса не защититься от объективных законов разви­тия Вселенной. Если исполняешь свои функции, в соответ­ствии с ними решаешь свои эволюционные задачи, которые состоят в том, чтобы познавать и совершенствоваться, пре­ображаться и преображать Мир, — если поспеваешь в силу своего свободного выбора в своем развитии за разви­тием Вселенной, если помогаешь ей в ее стремлении к со­вершенству, к преображению через стремление к совершен­ству, к преображению через это стремление, то ты — «лоза плодоносящая», поэтому будешь окружен ее заботой, бу­дешь жив и здоров.

406

Вопросы для самоконтроля

1. Назовите факторы, которые приводят к потере здоро­ вья отдельного человека и популяции.

2. В чем различие между валеологическими и медико- биологическими подходами к оздоровлению?

3. Что дают современные мировоззренческие знания для понимания природы здоровья?